Избранное. Тройственный образ совершенства. Михаил Гершензон
Божьим светом, а вместе с тем просияет и вся земля. Вот три замечательных свидетельства – Иезекииля, Иеремии и Исайи. Будет день, говорит Господь, «окроплю вас чистою водою, – и вы очиститесь от всех скверн ваших, и от всех идолов ваших очищу вас. И дам вам сердце новое и дух новый дам вам; и возьму из плоти вашей сердце каменное и дам вам сердце плотяное. Вложу внутрь вас дух Мой и сделаю то, что вы будете ходить в заповедях Моих и уставы Мои будете соблюдать и выполнять» (Иезек. XXXVI 25–27). Устами Иеремии Бог говорит: «Вот наступают дни, когда я заключу с домом Израиля новый завет: вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу его, и буду им Богом, а они будут моим народом. И уже не будут учить друг друга, брат брата и говорить: “Познайте Господа”, ибо все сами будут знать Меня, от малого до большого» (XXX 31–34). Наконец, знаменитое пророчество Исайи о царстве Божьем на земле: когда воссядет на престол исполненный страха Господня, тот, чьи чресла будут препоясаны правдой, – «тогда волк будет жить вместе с ягненком и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их. И корова будет пастись с медведицею, и детеныши их будут лежать вместе, и лев, как вол, будет есть солому. И младенец будет играть над норою аспида, и дитя протянет руку свою на гнездо змеи. Не будут делать зла и вреда на всей святой горе Моей, ибо земля будет наполнена ведением Господа, как воды наполняют море» (XI 1–9). Исайя не говорит, но из существа той мысли ясно: человек уже не будет терпеть и земных невзгод. Откуда им взяться тогда? Они были Божьей карой за нечестие, другими словами, реакцией мира на своевольное поведение человека; теперь человек исполнен ведением мировой воли и ревностно исполняет ее, следовательно, и мир с ним заодно. Будут едины сердца людей, и разрозненность всей твари превратится в гармоническое единство, и воцарится в мире всеобщее благоденствие.
XVII
Только теперь, достигнув вершины, мы сумеем понять начало и развитие еврейской религии, подобно тому как только в расцветшем цветке могут быть познаны его почка и рост.
Как бы ни объяснять происхождение религии, вне спора остается одно – что религия есть умозрительное обобщение опыта; человек должен был обладать некоторыми основными познаниями о мире раньше, нежели облек их в простейшую религиозную форму – в миф. В трудной борьбе за существование он учился жить, зорко наблюдал и страстно заинтересованной мыслью проверял свои наблюдения. Опыт, собранный в те несчетные темные века, должен был постепенно отложить в человеческом уме некое смутное и целостное разумение миропорядка. И вот, уже в поздний час истории, сравнительно незадолго до нас, зарождается религия. На первых порах она не что иное, как мирообъяснительная гипотеза: рассказ о строе и движении мира как целого. Такой рассказ по существу предмета не мог быть описанием: необозримая множественность и сложность мира может быть представлена только символически, в образах. Поэтому всякая религия вначале