Гвианские робинзоны. Луи Буссенар
случилось впервые за много месяцев!
– Вот что я вам скажу, патрон, я никогда в жизни не пробовал ничего подобного! Древесное молоко, ну и ну! В Париже о таком и не слыхали, там делают молоко из мозгов животных, крахмала, медонского мела, смешивая их с водой, не всегда чистой. Клянусь, между нами, я готов поверить в то, что они и яйца здесь отыщут. А вот это дерево хорошо бы запомнить. Для начала хотя бы узнать, как оно называется. В начальной школе с ботаникой у нас, честно говоря, было неважно.
– Это балата, – сказал Казимир.
– Как, – воскликнул Робен, – это балата, молочное дерево, mimusops balata? Я много раз проходил мимо подобных, понятия не имея, что это оно. Как видишь, Николя, недостаточно черпать знания только из книг.
– Да, это правда. Тут нужна практика. Дело в том, что на практике…
На этих словах он осекся, и не без причины. С дерева, под которым он стоял, прямо ему на голову, прикрытую плетеной панамой, свалился небольшой круглый предмет, величиной со сливу ренклод.
Он поднял голову и увидел Ангоссо. Тот сидел на большой ветке и смеялся над только что разыгранной им шуткой.
– Яичный желток! – радостно воскликнул Николя, поднимая этот предмет, круглый как шар, твердый и окрашенный в красивый оранжевый цвет.
– Хорошо есть, – сказал Казимир. – Вкусно-вкусно.
– Не стану отказываться. Тем более что их там полно, на всех хватит. Во всяком случае, тут можно быть уверенным, что он не из-под курицы.
И честный парень впился в плод всеми зубами, рассчитывая, несомненно, разделаться с ним одним укусом.
– Ай, – воскликнул он, скорчив рожу, – там внутри цыпленок!
– Как – цыпленок!?
– Это я образно. Птенец этой тридцатиметровой наседки – косточка, и претвердая, доложу я вам. Я уж было подумал, что останусь без зубов. Смотрите, как интересно: у этой косточки разная поверхность. С одной стороны она гладкая, как слоновая кость, и вся блестит, а с другой – шершавая, вся в рытвинах, будто бы ее обработали вручную.
– Но мякоть хотя бы съедобна?
– Не хуже, чем давешнее молоко. Слегка суховато, рассыпчато, но все же вкусно. Честное слово, если это и не настоящий яичный желток, мой желудок воспринял его спокойно. А впрочем, вы можете сами попробовать, – закончил он, спасаясь из-под града плодов, сброшенных бони с дерева.
Яичный желток (именно так называют этот плод в Гвиане) был объявлен превосходным всеми членами маленькой колонии, которые вскоре уснули – мы, конечно, говорим о детях – безмятежным сном.
Робен, почти восстановивший силы этой необыкновенной трапезой, с тревогой думал о завтрашнем дне. Он хорошо знал, что такая пища была хороша, чтобы утолить первое чувство голода, но вскоре ее будет недостаточно. Дети и их мать нуждаются в основательном питании, особенно в этих широтах, где анемия не щадит никого.
Ангоссо, добрый гений этого дня, вывел его из раздумий.
– Я буду