Ветка Вятка. Иван Бураков
рассказывает, как во время одной из поездок в ярославский Козьмодемьянск они также останавливались здесь на пыльнике, именно вот в этом самом месте и нос к носу, а точнее нос к клюву, столкнулись с крупной хищной птицей.
– Похоже, орёл был, – завершает свой рассказ папа – охотился.
Я в очередной раз расстраиваюсь: упустил шанс встретиться с дикой необузданной природой. Что ж, шансы ещё будут, будет ещё много шансов.
Там за городом плещется озеро Плещеево и влево, его огибая, уходит дорога под указателем «Ботик Петра». В голове всплывают школьные знания про «потешные баталии» и «дедушку русского флота».
Родители регулярно подкладывали мне книги интересные, дабы я знакомился с историей Отечества. Сначала, казалось, что всё это тщетно и знания проходят мимо, но сейчас раз за разом в голове всплывают ассоциативные фразы и словосочетания, и я вспоминаю, продолжаю вспоминать прочитанное. Так происходит и с «ботиком»: Апраксин, нешуточные шутейные морские сражения с последующим серьёзным прорубанием окна в Европу. Потом через это окно к нам полезла нечисть всякая, но теперь это вехи истории, местами тщательно позабытой, подтёртой ластиком.
За лет десять до описываемой поездки мне посчастливилось посетить «ботик», точнее место музея – само судно находится на суше, закованное, будто в цепи, в просторное деревянное строение, больше напоминающее амбар. Когда экспозиция отправлена на отдых – на дверях «амбара» висит большой амбарный, по принадлежности, замок. Ключ у смотрителя музея, что в это время либо дневалит, либо вечеряет.
Как раз, в такой промежуток времени попали и мы с «ботиком». Перед «амбаром» толпился народ, человек двадцать идентичных мне ротозеев, читали объявление гласившее: «Сегодня у музея «Ботик Петра» выходной день». Часть же прочитавших его уже слонялась взад-вперёд по берегу озера, кто-то глядел на воду, кто-то выискивал камушки, будто бы на море приехал. Смирившись с тем, что «ботик» увижу в следующий раз, я присоединился к группе заинтересовавшихся озером.
– Митрий, поторапливайся!
– Сейчас отсель мы вдарим шведу!
Казалось, эти возгласы звучали, оживая сквозь века над ровной гладью озерного зеркала, слегка припорошенного, будто снежной крупой, дымкой тумана. А по воде следовали призрачные потешные эскадры, те, от которых большой русский флот родился. Родился ли? Он был и ранее, иначе как Вещий Олег до Царьграда добрался бы прибивать свой щит на врата?
Но этим Переславль-Залесский для меня не заканчивается. Следуя в сторону «от Москвы» «ботик» – это только первая остановка в окрестностях города, да и в самом городе. Если обогнуть озеро с востока – придёшь к стене монастыря, где Никита Столпник верижничал. На входе на территорию монастыря грудью заслонил мне путь бравый казак, при нагайке.
– В шортах в святое место входить нельзя, – указал он своей протянутой дланью на мои голые волосатые ноги, чуждые летнему загару.
Голос – побратим бас-гитаре, звучал увесисто, убедительно. У входа на стене висел целый ворох