Я пришла домой, а там никого не было. Восстание в Варшавском гетто. Истории в диалогах. Ханка Групинская
меня и еще одного парня, вот мы туда и пошли. Помню, надо было только через дорогу перейти, а как ее перейдешь? Немцы патрулировали эту улицу днем и ночью. Два солдата все время ходили взад-вперед, мы их видели. На улице валялись какие-то обгоревшие обломки, они ведь сразу подожгли дом на Милой, 29.
На следующий день вы все-таки пробрались на Милую?
Не помню, когда это было, то ли на второй, то ли на третий день.
А зачем вас туда послали?
Мы хотели получить указания, что делать дальше. Помню, обмотали обувь тряпками, чтобы нас не услышали. Улицы были совсем пустые, тихие, эхо шагов далеко разносится. Я наступила на какую-то железяку, и она как загремит… Началась стрельба. Всего два немца, а стреляли жутко. Я понеслась… Помню, знала, где там вход [в бун-кер]. Мелах [Перельман] не перешел, ждал, пока немного утихнет. А я уже перебежала и ждала его на другой стороне. Не хотела входить сама, да и боялась, что немцы меня схватят или увидят, куда захожу. Через минуту и Мелаху удалось перейти. Это были какие-то двадцать метров, да какие там двадцать… дорога шириной самое большее метров восемь. А как пришли в бункер на Милой, 29, оказалось, что Мордехая там нет. Мы остались в бункере на ночь.
Мордехай был тогда на Милой, 18?
Да, уже перешел.
А кто оставался на Милой, 29?
Повстанцы, вместе с которыми вела бой наша группа. Это был отряд Павла из ПРП и отряд Берла Бройде из «Дрора». На следующий день пришел Мордехай, и мы получили приказ перейти к партизанской войне. Это означало, что мы должны объединить все наши боеприпасы и выходить двойками.
Что значит «выходить двойками»?
У нас было недостаточно пуль. Мы думали, вдруг еще что-нибудь получим. Но он, Мордехай, объяснил, что, к сожалению, боеприпасов больше не будет. Тогда я ему сказала, что у нас осталось по две пули и несколько бутылок. А Мордехай в ответ: «Немцы жгут сейчас дом за домом, обливают дома керосином и поджигают». Они хотели сжечь гетто дотла, входили на первый этаж и пускали огонь по всему дому. «Двойки, – приказал Мордехай, – прячутся внизу, а как немцы войдут, чтобы поджечь, тут мы их и прикончим». И вот каждый день такая двойка выходила, шла в дом и в тайнике поджидала немцев. А они к такому сюрпризу готовы не были, мы заставали их врасплох, и нам удавалось… Даже приносили немного оружия.
Вы тоже выходили на акцию в такой «двойке»?
Мне только один раз довелось.
Вы помните, где это было?
Да, конечно. Мила, 40? Помню, что это было на четной стороне. Сорок второй дом, сорок четвертый, может быть, сорок шестой.
А саму акцию помните?
Во всех подробностях. Чаще всего немцы входили на лестничную клетку и поджигали нижний этаж. Двери были деревянные, поэтому поджечь ничего не стоило. Все входные двери они обливали керосином. А мы лежали на нижнем этаже и подслушивали.
С кем вы тогда были?
Я была с Майлохом Перельманом. Мы всегда хотели быть вместе. Позже он еще раз пошел на такую акцию и погиб. Меня с ним не было, он пошел