Самурай. Сюсаку Эндо
уже началось. Самураю совсем не хотелось ехать в Огацу – чтобы добраться туда, надо потратить полтора дня, но он всегда слушался отца и дядю и на этот раз тоже молча кивнул в знак согласия. Может, и правда, если он все увидит своими глазами, ему удастся убедить старика, что мир вокруг изменился, хотя тот и не хотел этого признавать.
Выбрав в деревне двух парней для господина Исиды, Самурай на следующий день снова сидел в седле. Огацу была одной из бухт, изрезавших побережье Рикудзэн[22], словно зубья пилы. Покинув долину рано утром, они добрались до моря, когда уже стемнело; из затянутого тучами неба валил снег, залепляя лицо. Остановились на ночлег в убогой рыбацкой деревушке Мидзухама. Море шумело не утихая всю ночь, и сопровождавшие Самурая парни то и дело бросали на него растерянные взгляды. Рыбаки рассказали, что в горах близ Огацу уже собрали людей на работы и валят лес.
На следующее утро они покинули Мидзухаму. Небо прояснилось, но задувал сильный ветер, холодное море бушевало, обрушивая на берег кипящие белой пеной волны. Парни, ежась от холода, покорно следовали за лошадью, на которой сидел Самурай, пока открытое море не заслонил поднимавшийся из воды остров, и маленькая процессия увидела перед собой тихую бухту. На горе уже стояли лачуги для рабочих, где-то вдалеке визжали пилы. Остров и окружающие горы не давали здесь разгуляться ветру; на воде уже покачивалось много связанных из срубленных деревьев плотов.
Самурай заглянул в контору, там записали имена парней, которых он привел, и в этот момент вбежал запыхавшийся слуга и сообщил, что с минуты на минуту здесь будет высший советник господин Сираиси. В конторе тут же поднялся переполох, чиновники высыпали на берег, чтобы устроить торжественную встречу.
Самурай вышел вместе со всеми. После короткого ожидания показалась кавалькада всадников, с полтора десятка. Они приближались медленно. Среди них, к удивлению Самурая, были и южные варвары – человек пять. Таких необычных людей он видел в первый раз в жизни. Он не мог оторвать от них глаз, даже забыл поклониться.
На южных варварах была дорожная одежда, такая же, как на Самурае. Видимо, им выдали ее специально для этого путешествия. Красные лица, не иначе как от вина, каштановые бороды и усы. Они с удивлением посматривали на гору, откуда доносились звуки пил и топоров. Один из варваров знал японский и переговаривался с попутчиками.
Когда процессия проезжала мимо шеренги чиновников, кто-то из всадников произнес имя отца Самурая:
– Не сын ли ты Городзаэмона?
Это был господин Сираиси. Самурай смущенно склонил голову и услышал:
– Я много слышал о тебе от господина Исиды. А с твоим отцом нам нелегко пришлось в битвах при Корияме[23] и Куботе.
Самурай в почтительной позе слушал господина Сираиси. Половина чиновников присоединилась к процессии, скрывшейся в тени горы, оставшиеся бросали завистливые взгляды на Самурая, удостоившегося отдельного слова господина Сираиси, который принадлежал к княжескому дому.
Собираясь
Одна из провинций в феодальной Японии, располагавшаяся на территории современных префектур Мияги и Иватэ.
Битва при Корияме (1540) – решающая битва в противостоянии двух кланов, Амако и Мотонару. Амако Харухиса упорно распространял власть клана Амако и к 1538 г. продвинулся на западе до провинции Харима. В 1540 г. он вторгся в земли Мори (в провинцию Аки) и вынудил Мори Мотонари укрыться за стенами замка Корияма. Харухиса был полон решимости раз и навсегда покончить со своим давним врагом. Он сжег призамковый город Ёсида, но не смог ни выбить, ни выманить Мотонари из замка. Со своей стороны, Мотонари устраивал периодические ночные рейды, успешно нападая на обозы, которые Харухиса посылал для снабжения осаждающей замок армии. Помощь защитникам замка пришла в виде Суэ Харукаты, посланного Оути на подмогу Мори. Совместным ударом Харукату и Мотонари заставили Харухиса отступить.