Белые цветы Эйроланда. Хроника первая. Валентин Никора
все. И Лисса… Да, я готов отдать жизнь за свою жену. К черту долг! Плевать на судьбу, но я не могу допустить, чтобы какой-то вонючий хордорец перерезал Лиссе горло или плюнул в неё ядовитой стрелой.
Да, ради её жизни стоит умереть. Но, боги, как, все-таки, страшно умирать!»
Ведун сильно хотел остановиться, упасть лицом в траву и разрыдаться. Его преследовала навязчивая мысль, что он шел на верную гибель, и ни заклятия, ни заговоренная одежда, ни меч – не спасут. И все-таки, ведун был мужчиной.
Сейчас, приближаясь к месту, которого он боялся всю сознательную жизнь, Ихтис чувствовал в коленях слабую дрожь.
Вот он уже маячит, Кармэцвельский лес. Еще не поздно свернуть.
Глава 13. Кармэцвельский лес
Над Кармэцвельским лесом клубилась мгла. Ночь окутывала деревья влажным туманным покрывалом. Черные силуэты вечнозеленых и желтеющих великанов стояли молча, чуть поскрипывая. Ветер прогуливался лишь по верхушкам, но и он был вялым, сонным.
Над чащобами, точно живой, завис страх. Он плыл поверху, стелился легким туманом под ногами. И путники вздрагивали при каждом сильном шорохе.
Где-то проснулся филин. Небо наполнилось трепетом ночных птиц. Кое-где зажигались зеленые огоньки голодных глаз. Да, бродить по ночному лесу – сомнительное удовольствие.
Спины идущих были напряжены. Ихтис вытащил из-за плеч свой меч и отдал кинжал Тоскунелу. Но маркграф чувствовал, что ощущение беды росло в нём, точно снежный ком, летящий со склона горы.
Дворянин – выше страха! Но Тоскунел чувствовал, как липла к телу исподняя рубашка. И в сотый раз юноша проклинал и свою доверчивость, и Хранителей Мудрости, и Нилрема, который не мог вовремя притащить свой дурацкий меч в столицу.
«Проклятый старик! – злился маркграф. – Каким местом он, вообще, думает. Тут на кон поставлены судьбы мира, а он и в ус не дует!»
Тоскунел запнулся, подавился криком.
Ихтис мгновенно обернулся, оценил ситуацию и ничего не сказал.
А маркграф вдруг неожиданно вспомнил, что во сне, еще в Гэдориэле, видел он какого-то деда на драконе.
– Слышишь, – прошептал Тоскунел, – а Нилрем с белыми волосами и длинной бородой?
– Да. – ответил Ихтис. – И еще с филином на плече. А что?
– Да так. – пожал плечами парень.
Где-то совсем рядом щелкнули ветки. Опять призывно ухнул филин. «Уж не Нилрема ли?» – подумал Тоскунел.
И вдруг деревья ожили. Их стволы зашевелились, встряхнули кронами и принялись со скрипом вытягивать корни из земли. А из-под коры прорезались сотни любопытных глаз.
Это наступила полночь.
– Бегом!!! – заорал Ихтис. – Не отставай. Вррремени осталось совсем немного!
А маркграфа накрыла волна странного чувства: восторга собственным ужасом. Логически этого не объяснить. Просто паника имеет над людьми магическую власть. И если человек постоянно испытывает это чувство,