Чужая. На своей земле. Waldfrau
опять на волю, река с силой выплескивала далеко на берег мутные волны. Одна из них захлестнула босые ноги девушки, сидевшей на песке. Еще совсем недавно она горько плакала, спрятав голову в обхваченные руками колени, плакала сильно, громко и безутешно. Так плачут лишившись самого дорогого, когда кажется, что жить дальше уже нельзя да и незачем. Плечи девушки вздрагивали, толстая светлая коса растрепалась по ним, и ветер свободно раздувал выбившиеся пряди во все стороны. Потом плач перешел в жалобные тихие всхлипывания, но скоро и они прекратились. Сейчас девушка, ее звали Седна, просто неподвижно сидела на берегу реки, уткнувшись лбом в колени и закрыв глаза. После целого дня работы в поле она очень устала, терзавшие в последнее время днем и ночью тяжелые мысли ежедневно изматывали девушку и слезы принесли лишь временное облегчение. Больше всего на свете Седне сейчас хотелось свернуться калачиком и уснуть прямо здесь, на песке. Ей были безразличны ползущие с реки холод и сырость. «Вот бы остаться здесь, – думала девушка, – не надо идти домой, ничего говорить матери и отцу, не придется снова мучиться ночью от терзающих мыслей, а днем от тяжелой работы». Сказывалось все напряжение, в котором Седна жила последние месяцы и сейчас, после горьких слез, она находилась в состоянии полного опустошения и безразличия к происходящему вокруг.
Солнце уже давно ушло за западный лес, небо стало сиреневым, а потом густо – синим, зажглись первые слабые крохотные звездочки, а девушка все сидела на берегу. Прикосновение холодной воды вывело ее из оцепенения, она отодвинулась подальше от реки и начала тереть мокрые глаза вышитым красными нитками подолом длинной белой льняной рубахи. Потом девушка огляделась по сторонам и с удивлением обнаружила, что уже давно наступила ночь. «Что же я сижу, – спохватилась она, – мать волнуется, отец сердится, надо бежать!». Седна неловко встала – все тело ее затекло от долгого сидения на одном месте. Голова привычно закружилась, и девушке пришлось снова сесть на холодный песок. «Сейчас пойду, только посижу еще немного» – Седна поджала зябнущие ноги и накрыла их подолом рубахи. Грустные мысли снова стали одолевать девушку, и новая порция слез уже была готова пролиться из не высохших окончательно глаз. Так она просидела еще некоторое время, а когда снова встала, то уже не было видно ни реки, ни дороги к селу – все покрывал собой густой мутный серый морок, плотный и вязкий. Клочья тумана, казалось, липли к волосам и одежде девушки, как прилипают нити осенней легкой паутины, натянутой трудолюбивым паучком между травы и ветками кустарника. Седна очень удивилась, но не испугалась. Чего бояться, когда она точно знает, куда надо идти, и в какой стороне село, и в какой река? Она повернулась в нужную сторону, храбро сделала несколько шагов вперед и, взвизгнув, отскочила – ноги ее оказались в воде. Тогда, справедливо решив, что ошиблась, девушка пошла назад и, сделав несколько шагов, снова оказалась у реки. Седна снова и снова пыталась найти выход, но результат был один – под ногами у нее плескалась