Вкус боли. Том второй. Андрей Казаков
свой компот.
И не случайно.
Лишь природа лечит
бессмысленный людской толчок.
Впереди
Листья коптятся на солнце,
траур собою храня.
И зачем же так пишется осень,
если грязью вскипает весна?
Впереди ещё в рюшечках лето
и в цветастый горошек земля;
недопетые песни с припевом
и несмятая нами трава.
Но всё же шёпотом въЕдливым
я
вью прощальные кружевА;
кружевА неизвестной мне осени.
Впереди
Проникновение
Повсюду светлые стволы
ветвятся в изумруд
пробившейся листвы.
Бездонная вода собою топит
живые фиолетовые льды,
а тёмный волос выступает
из пепла зимней седины.
Как будто сквозь меня
проходишь ты.
Весенний снег
В пенопластовых шариках снег
мне весну наполняет собой.
Он ложится на землю, как грех,
но не портит её красотой.
Скоро ей зеленеть и чернеть
над большою полярной звездой.
А всё чаще белеть и белеть,
проступая шагами в твой дом.
Весенний снег
Вода и небо
Вода перекручена рыбой;
сверкает её чешуёй
и греется солнцем на гребне,
вползая в песок золотой.
А небо – глубин отраженье;
пристанище вечных начал —
пьёт воду в момент приближенья,
сбегая с утёсов и скал.
И вот слиянья их накал:
в разрезах синей высоты
рисуют млечные пути
небесные тела воды.
Вода и небо
Сотворение
Лазурное пятно воды
и диск небесной высоты
сошлись
в волнистой перемычке леса.
Как две извечные судьбы;
как две огромные страны
плацентой служат для людей,
вливая кровь в тела,
как в тесто.
Рождают жизнь
от чёрной земляной тоски
две одинокие невесты.
Жить насмерть
Кучерявые яблоньки
стоят вдоль дорожки.
В свои двадцать,
как маленькие —
ведь сосну не догнать.
Но корнями прогрызли
гранита откосы,
чтобы жизнь свою
от ветров отстоять.
Также люди живут,
прирастая судьбою
к камню общих проблем;
к джунглям собственных дел,
для решенья задач
оскверненья Вселенной,
отдавая себя;
отдавая детей.
Разрушители поневоле
Бездомные собаки ходят
по ошарашенной Земле.
Зачем же мне собачьи бЕды?
Ведь тяжело в самом