Неохазарус. Мурат Юсупов
братуха. Как ты дышишь? – потрогав его лежащую по-верх одеяла руку, спросил Расул.
– Все хорошо, жить, говорят, буду. – еле слышно шептал Марат.
– Вот того черта за тебя мы свинцанули, нафаршировали – теперь в нем полкило свинца точно есть, а в тебе то всего 9 граммов, – сумбурно объяснил Расул.
Марат еле-еле улыбнулся.
– Ты не говори, ты молчи, не трать силы: они тебе еще пригодятся, – про-шептал Расул.
Еле заметная улыбка Марата говорила, что он согласен. Расул оглянулся на копошившуюся в столе медсестру. Расул, подмигивая Марату и хитро улыбаясь, произнес:
– Девушка, а девушка…
Та на секунду замерла, показывая своим видом, что слушает, но говорить Расул должен очень быстро, потому что ей некогда.
– Девушка, вы сильно к моему брату не приставайте, а то он сейчас не в силах, если что, я за него готов помочь вам с пользой для здоровья и для себя провести время.
– Знаете, здесь таких, как вы, хватает… помощников, – нисколько не сму-тившись, ответила она и снова склонилась над столом.
– А знаете, вы зря так подумали, что я такой, как все. Я не такой, как все. Я даже готов помочь вам безвозмездно поискать что-то в вашем столе, – предложил Расул.
– Хорошо, хорошо, не стоит, – увидев его решимость, заторопилась мед-сестра, резко присев и что-то записывая в журнал.
– Э-э, да, малчит… – подмигнул Расул, глядя на осунувшееся лицо друга. «Всего два месяца знакомы, а как будто всю жизнь… Редко бывает…» – по-думал Расул, пригнулся к Марату и прошептал:
– А тебе что скажу: тебя же в Моздок на вертолете повезут, а я кое-что собрал: свое барахло, деньги, фотки, кое-какие бумаги – все уместилось в сумочке, и Расул показал Марату небольшую брезентовую сумку, похожую на планшет, только меньших размеров. Я почему хочу с тобой отправить, братуха. – объяснял Расул, – там, на постах, говорят, шкурят, а я, ты же зна-ешь, смолчать не смогу. Если меня дербанить начнут, как бы чего не вышло. Домой я хочу, поэтому отправлю с тобой, чтобы не дай бог… А если у тебя что, ну, пропадет, так ты не переживай – и ладно, а я через неделю-другую откинусь и к тебе в Моздок, в госпиталь. Ну, а если что у меня не срастется, то там адрес в сумке есть – как вылечишься, заезжай по любому обязательно, иначе я сам тебя найду и тогда, сам знаешь, от меня просто так не отдела-ешься, а будешь штрафной водка пить…
Марат сквозь наркотически-обезболенную дрему слушал Расула и строил, как в детстве, фигуры из стульев ножки которых в перевернутом виде были похожи на пальцы которые некоторое время служили ему незаменимой под-сказкой в арифметике. Стулья были для него и машиной, которой он управ-лял, и домом, и танцующей парой. Он брал их за спинку и по очереди накло-нял, переворачивал, раскачивал, затем поднимал, втискивал их меж собой на диван, чтобы освободить пол для убирающейся мамы, которая, включив маг-нитофон, ползала на корточках по квартире с песней «Мы поедем, мы пом-чимся на оленях утром ранним и нечаянно ворвемся прямо в снежную зарю, эх-гей. Ты узнаешь, что напрасно называют север крайним…»
«Где она брала такие древние записи?» – удивлялся Марат, а мама