Огнем и вином. Хроника третья. Валентин Никора
попытался представить себе, как будет мучиться палач, затягивая петли на его шеях, но так и не смог выдавить из себя улыбки.
– Раньше за государственными преступниками ходьбы демонов присылали. – вздохнул ящер. – Опять же – уважение. А меня за что позорите?! Что это за почетный эскорт: три недоноска да голенастая изба. Фи! Да мне вас всех спалить – раз плюнуть!
– Вот-вот! – воодушевился Лихо. – Нарушение целостности границы, контрабанда, работорговля без пошлины, сокрытие доходов и размеров частной собственности, и плюс к тому – угрозы сотруднику секретных служб. Итого: в общей сложности, даже учитывая дворянское звание и личные заслуги перед короной, – сто пятнадцать лет с конфискацией. А за тайные исследования в создании клонов и операции над ними по отчленению лишних голов с летальным исходом без докторского патента и благословения конвенции ведунов Марогорья… Так что, сам понимаешь, – отправится твоя душа в иномирье трехглавой.
– Нет! – яростно взвыл Горыныч. – Только не это! Не лишайте меня права на счастливое посмертье. Ведь я уже нашел путь к исцелению. Молю: дайте мне еще один день, только сутки, чтобы довершить дело жизни!
Одноглазый довольно усмехнулся и хитро покосился на Ягу, нашептывая:
– Слышь, старая, ты-то ведь понимаешь, что не сильно-то я верю в ваши байки. Но, однако, я слово сдержал: к Змею доставил. Вернись-ка на пару минут к своим. У меня тут дельце намечается. И, само собой, язычок прикуси: мол, ничего не видела, не слышала. Ладушки?
– Господарь, – не моргнув глазом, громко отчеканила колдунья, – дружину вызывать?
Лихо улыбнулся и подмигнул старухе:
– Не спеши пока. Время у нас казенное. Дай-ка лучше обсудить с подозреваемым с глазу на глаз кое-какие детали.
– Слушаюсь. – отрапортовала Яга и ступа унесла ее вместе с котом вниз, к прыгающим от холода богатырям.
– Ну, – тряхнул волосами страж границы, – вот ты, наконец, и попался.
Дракон громко засопел. Больше всего ему хотелось разреветься от горечи и обиды. Он понимал, что даже если сейчас всех подпалит – жить ему, все одно – не дадут. У Мары руки длинные да загребущие.
– Впрочем, у меня есть к тебе выгодное предложение. – Лихо скроил заговорщицкую мину. – Я на все закрываю глаза, докладываю Кащею, что донос при проверке оказался клеветой и наветом, а ты, естественно, возвращаешь живой товар, и платишь мне бочку золотом.
– Что? – не поверил Горыныч, и тут же принялся торопливо кивать всеми тремя головами сразу. – Я согласен! Эй, Василиса! Бросай уборку, поднимайся наверх.
– Да в чем дело? – раздался из глубины пещеры раздраженный девичий голосок. – Если очередная идея, то мне это уже порядком надоело.
– Живо! – рявкнул ящер, понимая, что в эти минуты решается его судьба.
«Быстро же она тут освоилась». – изумился Лихо.
Из черной прорехи пещеры показалась чумазая девушка лет пятнадцати с задорно блестящими