Германия: философия XIX – начала XX вв. Сборник переводов. Том 1. Причинность и детерминизм. Валерий Алексеевич Антонов
в другой форме. Если мы получаем представление о времени, лишь проходя мысленно через ряд других восприятий, подобно тому как мы приходим к восприятию, которое мы помним или которое мы ожидаем (ибо этот процесс одинаков как для прошлого, так и для будущего, хотя он более совершенен для первого), то, если суждение должно рассматриваться как относящееся к будущему, мы должны быть в состоянии думать по крайней мере о некоторых восприятиях как о лежащих на полпути между настоящим и будущим событием. Теперь мы видим, что люди умирают каждое мгновение. Поэтому мы не можем представить себе никаких других событий между настоящим моментом и следующей смертью. Мы лишь даем нашему предложению реальное ощущение будущего, полусознательно ограничивая его протяженность. Мы думаем только о своей собственной смерти и о смерти наших ближайших друзей и знакомых, и переносим эти события на значительное расстояние от нас, вставляя между ними и настоящим моментом ряд других событий. Конечно, мы и все наши друзья и знакомые можем умереть в следующее мгновение, и мы это прекрасно знаем, но тем не менее мы ожидаем большего продления жизни для себя и для них. Согласно тому представлению о будущем, которое мы имеем в данный момент, у нас и у всех них еще есть время.
Если сравнить эти три примера высказываний, относящихся к будущему, то можно сделать следующие выводы. Во-первых, суждение, относящееся к будущему, представляет собой соединение двух идей, которые более тесно связаны с другими идеями, составляющими его объем, чем две идеи общего суждения, которое вообще лишено такого объема, но менее тесно, чем идеи суждения, относящегося к прошлому. Во-вторых, чем более индивидуальна пропозиция, относящаяся к будущему, то есть чем больше в ней индивидуальных и конкретных черт, и чем ближе она к нам во времени, тем больше она похожа на суждение, относящееся к прошлому, которое принадлежит к содержанию наших мыслей. В-третьих, все материалы для основных представлений и для представлений, составляющих каркас, берутся из прошлого.
Может показаться, что мое объяснение будущего практически не делает различий между будущим событием и событием, относящимся к забытому прошлому, например, воспоминанием из детства. Но различий между ними несколько, и они очень важны. Во-первых, в воспоминаниях из прошлого я представляю себя совсем не таким, какой я есть сейчас, в детстве или юности; у меня есть представление, пусть и несовершенное, о том, каким я был, – по памяти, по картинкам или описаниям. О своем будущем «я», с другой стороны, у меня вообще нет единого представления, хотя я могу применить к нему идеи, почерпнутые из восприятия стариков. Во-вторых, чтобы мысленно вернуться к прошлому событию, я должен прокрутить в голове вчерашний день и прошедший год, идеи которых имеют определенное содержание, в то время как все мои представления о будущем времени неопределенны. В-третьих, у меня есть определенное ощущение угасания памяти, а в некоторых случаях и возможность ее возрождения при воспоминании