Моя прабабушка была рекой. Мария Еремина
оказался самой настоящей горой. Здоровенный, через дверь он протиснулся полубоком. Плечи оказались шире проёма. Лысая голова не снесла косяк только благодаря сутулости.
Если брови Эммы Евгеньевны можно было заплетать в косички, у Гундыра бровей не было вовсе; на плоском лице выделялась только внушительная картофелина носа да чёрные глаза. Люба невольно вжалась в стену.
– Здравствуйте!
Гундыр величественно кивнул, проходя мимо. Да, такой мешки действительно перекидает не напрягаясь. С лестницы уже бодро катилась навстречу начальница. Резкий голос её приобрёл воркующие интонации и несвойственную весёлость.
***
Несколько часов спустя Люба замерла перед дверью, собираясь постучать в дверь к Эмме Евгеньевне. Сегодня был последний день обещанной работы.
Из-за двери доносилось зычное:
– Распустили косы все. Не могу. Совсем не разумеют. Как в окружении покойниц у себя дома.
– А когда же к тебе идти, как не в смерть. – Гундар засмеялся, и стены загудели от оглушительного рыка.
– В смерть – это не ко мне, в смерть – это дальше в лес и через реку. Я тут про жизнь всё же. Рожь и прочее…
– Ну-ну. До смерти, после – какая разница, если ты на грани стоишь.
– Ой, что ты понимаешь в жизни-нежизни, – запротестовала Йома и громче, так, что басовитый рык пролетел по коридору, рявкнула: – А ты заходи, заходи, нечего уши греть.
И как у неё получается? Может, правда на запах? Бабушка, зачем тебе такой большой нос? Чтобы за дверью тебя учуять, внученька.
Смущённая, пойманная на подслушивании, Люба дёрнула ручку. Да, сюда работать только под страхом смерти и идти. Работала-то она с убранными волосами, но каждый раз оказывалась перед Эммой Евгеньевной уже до или после процесса. К себе-то домой она может идти в любом виде.
– Благодарю тебя за помощь, Любовь, вот тебе за службу. – Йома протянула объёмный белый конверт. – Возражений не принимаю. А теперь тебе пора домой, уже поздно. Гундыр подвезёт до деревни, чтоб ноги по темноте не переломала. И бабушке привет передавай. – С последними словами она хмыкнула, приобняла Любу и легко развернула её к двери.
***
Гундыр повёл их через главный выход, буркнув, что сделает небольшую петлю через дорогу, чтоб подвеску на поле не оставить.
Оказавшись в огромном, под стать хозяину, внедорожнике, Люба постеснялась лезть в конверт. Цену своей работы она не обговорила: ей казалось, что бабушка отправляла её на помощь и вовсе безвозмездную. Теперь только наощупь гадать, что тут спрятано.
Тучи, застилавшие небо с приезда, наконец рассеялись и открыли было небо глубокой синей краски. Звёзды подмигивали сверху. Эх, в Москве такого неба не увидишь. Хоть бы завтра тоже чистое было, можно будет наконец на речку сходить.
Дорога вынырнула из леса, и несколько километров спустя остановилась на развилке. Хорошенький они крюк дали.
– Приехали, красавица. Тебе