Вниз по темной реке. Карен Одден
загляни ко мне, как только сможешь. Не волнуйся – у нас все хорошо. Ма».
Слава богу… И все же наверняка у ма – важные новости. Я забегал к ней по крайней мере раз в месяц на воскресное чаепитие и собирался зайти как раз на этой неделе. Однако чем бы ни хотела поделиться со мной ма, – судя по письму, тянуть не следует. Я вышел на улицу и поймал кэб. На Леман-стрит отпустил кэбмена и двинулся в восточном направлении – к Уайтчепелу. Пешком пройти было и проще и быстрее, чем тащиться в кэбе по запруженным улицам.
Мне не исполнилось и двенадцати, когда исчезла моя мать. С месяц я искал ее по всему Уайтчепелу. Все это время обо мне заботились друзья. Потом до меня дошло, что негоже заставлять их меня подкармливать – ведь мать научила меня читать и писать, да и силушкой бог не обидел. И я, связавшись с одним человеком с Чиксенд-стрит, взялся за ограбления магазинов. Джонни стоял на стреме, пока я вскрывал витрину, просовывая кончик ножа между стеклом и рамой. Стекло давало трещину в виде звезды, и я бесшумно вынимал его из рамы. Дальше за дело принимался Дэнни, вытаскивая из лавочки стоящий товар. Вырученных денег обычно хватало на еду и угол для ночлега.
Так продолжалось до того дня, когда я наткнулся на троицу стервецов, избивавших в переулке беззащитного парнишку. Наверное, я прошел бы мимо, но услышал, как парни обзывали свою жертву грязным ирландцем. Даже не помню, как выхватил нож. Когда пришел в себя, осознал, что стою, сжав в захвате самого здорового из подонков, приставив стальное лезвие к его горлу.
– Отпусти его, или порежу! – прошипел я ему в ухо.
Троица оторопела. Никто не трогался с места, пока пленник не пробормотал:
– Ладно…
– А теперь убирайтесь! Все трое!
Я опустил нож и оттолкнул мерзавца. Видимо, в тот момент меня больше занимал валяющийся в грязи мальчишка, потому что толчок вышел неубедительным. Противник тут же взмахнул ножом, целясь в лицо, и мой лоб обожгло болью. Хорошо, что я не убрал свой клинок и сумел ответным ударом пырнуть здоровяка в плечо. Взвизгнув, тот упал на землю. На меня набросился его подельник в кепке, и его кулак врезался мне в голову. Я согнулся, и противник нанес мне несколько тяжелых ударов по спине, сбив дыхание. И все же мне удалось развернуться и достать ножом его бедро.
Враги бежали, выкрикивая проклятия.
Я наклонился и, упершись руками в колени, перевел дух. У парнишки кровило из носа и изо рта, и он был скорее зол, чем испуган.
– Чертовы уроды! – выплюнул он.
Я выпрямился, и мальчишка осмотрел мой лоб. Мы были примерно одного возраста. Спасенный, несмотря на невысокий рост, сложение имел крепкое.
– Меня зовут Пэт Дойл, – представился он и добавил, коснувшись своего лба: – Пойдем к нам, ма займется твоей раной.
Покачиваясь от слабости, мы двинулись по узким переулкам, и Пэт спросил, где я живу и кто научил меня так владеть ножом. Я пожал плечами, и новый товарищ, бросив взгляд в мою сторону, настаивать не стал. Глаза у него были синие, как и у меня; впрочем, как и у многих ирландцев. Наконец мы добрели до лавочки, сбоку от которой шла лестница в