Иловайск. Рассказы о настоящих людях (сборник). Евгений Положий
из ста восьмидесяти в живых осталось. Ехал парнишка и большими серыми глазами смотрел вперед, на взрывы не реагировал, на стрельбу не реагировал, только на тишину (возможно, и прав был старый пограничник Карацупа, кто его знает) – дрожал весь, беззащитный, как младенец. Бог знает, что ему пришлось пережить.
И тут вдруг с проселочной дороги слева выезжает наша потерявшаяся бэха, мы ее уже похоронить успели – живая-здоровая, даже украинский флаг на ветру полощется. Оказалось, что когда по ошибке они свернули не в ту сторону, то хотели срезать угол по полю, но только развернулись и выехали через посадку – стоят на перекрестке два российских бэтээра. Москалик высунулся из люка и спрашивает:
– Эй, зема! А ты чо с украинским флагом мотаешься? – Мы эту бэху по своему разгильдяйству так и не отмаркировали белыми полосами, все «потом» да «завтра», это, наверное, их и спасло.
– Так мы же по украинской территории ездим! Был приказ замаскироваться, – не растерялись наши танкисты.
– А нам, б… ничего не сказали! У вас лишнего флага нет? – удивительно, но в бэхе еще один флаг нашелся, кажется, туда складывали все флаги с заставы. Подъехали поближе, не останавливаясь, кинули на броню россиянам украинский флаг и на всей скорости понеслись, куда глаза глядят. Так и проскочили. Повезло. А где-то около Кутейниково остался стоять российский бэтээр с украинским флагом на башне.
Как-то сразу вместе с наступлением сумерек навалилась усталость, вокруг начала мерещиться вражеская техника, такие странные полувидения-полугаллюцинации. Нельзя сказать, что мы испытывали страх или ненависть, горели желанием вступить в бой или прекратить это все немедленно, убежать, спрятаться – скорее, в людях преобладала фоновая тревога и рефлексы по самозащите, а страх – от незнания ситуации: как далеко зашли россияне, что происходит? Это уже настоящая война началась или еще нет? Что будет дальше? Взят ли Мариуполь?
– Смотри, Автобус, бэхи стоят! – вдруг закричал Академик, показывая вперед, на перекресток, прикрытый деревьями. – Оружие к бою! – передает сигнал по рации. – Тормози!
– Поздно останавливаться, вперед!
Проезжаем, а это всего лишь ветки и тени, но издалека может показаться, что это танк стоит. Смеялись. И только Леха не смеялся, краешки губ только подрагивали. А потом и нам стало не до смеха. Видим отчетливо – стоят в сумерках российские танки, пять или шесть Т-72 без опознавательных знаков, те самые, модифицированные, урчат, рядом – минометная батарея, буквально триста метров вдоль дороги. Окопались, оружие в боевой готовности, для полного счастья не хватает только команды «огонь!» – техника новенькая, солдаты – по выправке, зачем-то машут нам руками, то ли приветствуют, то ли прощаются. Почему они не стреляли? Почему не уничтожили нас? Для всех это секрет. Скорее всего, не могли подумать, что из их глубокого тыла может прийти такая большая колонна, откуда здесь украинские военные, если все они давно должны лежать, размазанные