Германия: философия XIX – начала XX вв. Сборник переводов. Том 5. Номинализм. Валерий Алексеевич Антонов
представляет собой реализацию своей собственной идеи. Согласно этому, совпадение плана строения в более крупных группах животного и растительного царств указывает на единое происхождение от высшей, то есть более универсальной идеи в сознании Творца, но не на физическую связь, на общее происхождение от одного и того же организма. Позиция этих философов в отношении теории происхождения имеет много общего с уже упомянутой позицией Гегеля и полностью напоминает гегелевский взгляд на преемственность природных образований, который применим только в сфере понятия, когда Фихте утверждает.
«что Джеффри Сент-Илер был прав в той великой фундаментальной концепции, на которой основаны все его работы, что в организации животных существует только один общий план, общая основа (unité de composition organique), которая лишь приняла определенные изменения, чтобы произвести различия видов; – неправ только в том, что он материализовал эту идею идеальной преформации, как бы полагая, что он может предположить фактический переход различных видов друг в друга».
Что касается взгляда Гегеля, то он, кстати, предстает лишь как частное мнение философа, но отнюдь не как неопровержимое следствие его философского принципа; Напротив, идея «внешне реального» филогенеза [филогенетического развития живых существ – wp] также может быть легко включена в систему; более того, эта идея или идея чувственного generatio aequivoca [первобытного порождения без акта божественного творения – wp] даже становится необходимостью, если, как в юнгианской школе, разум рассматривается как «имманентный космическим силам и их отношениям». Но как гегелевская философия, не противореча себе и не отказываясь от своей принципиальной позиции, может пойти на компромисс с научным мировоззрением, так и теистическое мировоззрение, сторонники которого все больше и больше осознают необходимость каким-то образом разобраться с биологическими теориями перестановок. Конечно, теистический взгляд не позволяет перейти к натурализму, поскольку идеи не витают в воздухе (как у Гегеля, где они в конце концов погружаются в материю), а имеют конкретное основание в мыслящей, транс- и супраментальной субъективности Абсолюта; однако ничто не мешает теизму допустить, что гиперфизическая причинность использует уже реализованные идеи, то есть существующие органические типы. Т.е. существующие органические типы, чтобы вызвать к существованию следующие более высокие или концептуально близкие формы, изменив их. Эти реализуемые представления будут тогда конечной причиной изменения первоначальной формы, и преобразование последней не будет предоставлено случайности или действию механических законов природы, а получит направление, заранее определенное и предопределенное творческой мыслью. В том, что формирующий, творческий принцип подхватывает уже достигнутое, чтобы перейти к дальнейшим образованиям, можно усмотреть, по меньшей мере, подтверждение так