Отсебятины. Книга вторая. Узор отношений. Максим Чекмарёв
независимым внутренним миром.
Как-то раз Пиаже спросили: «Получается, что дети преодолевают эгоцентризм?».
Учёный ответил: «Не всегда. Чаще он разрастается. И, если сначала в центре мира был только я, потом в нём оказывается моя семья, мои друзья, моя нация или политическая партия».
Вот сегодня, как и всегда, я думаю, как помочь людям постепенно делать переход от разрастания эгоцентризма к способности эмпатически понимать другого. Без этого нет шанса на лучшее будущее для всех.
***
Так получилось, что к ревности я отношусь с пониманием. Для гурманов, знакомых с позитивной психотерапией, отмечу, что «ревность» – это анаграмма одной из актуальных способностей – верности. А верность – это способность принадлежать одним отношениям. Если вы чувствуете, что кто-то для вас ценный отношениям с вами не принадлежит, то и возникает чувство ревности.
Каким оно будет зависит от системы ценностей человека. Если я ценю людей, то задумаюсь, что происходит между нами, хорошо ли нам в контакте друг с другом, есть ли здоровая и взаимно приятная привязанность. Но, если другие для меня – объекты, скорее всего я попробую другого подчинить, тем самым только разрушая наш контакт.
В общем, с ревностью всё в порядке, если есть положительное отношение к людям. Если нет – увы, неплохо бы понять, как это изменить, потому что трудно принадлежать одним отношениям, в которых один из партнёров – тюремщик.
***
Основатель феноменологии Эдмунд Гуссерль сокрушался, что естественные науки эвакуировали субъективное в психологию. Интересно, что это сожаление прозвучало в размышлениях философа об истине. Попробую проследить его мысль. Субъективное – опыт и практика жизни. Вне наших переживаний нам ничего не дано. Органы чувств, мысли, воображение, эмоции постоянно конструируют реальность, в которой нет жёсткого разделения внутреннего и внешнего мира, они перетекают друг в друга.
Одновременно важно вспомнить, что нет возможности отделить истину от практики. Чтобы истинно что-то познать, это необходимо прожить. Но как вообще возможно принять что-то за реально ощущаемую истину, если субъективное эвакуировано из легальной науки?
Собственно, мы сегодня и живём без ощущения правды, потому что привыкли думать, что правда происходит вне нас, а внутреннего мира не касается. В мыслях надо сомневаться, эмоции делить на адекватные и неадекватные, воображение признать блажью, но, даже если довести скепсис до точки кипения, всё равно нет шансов на истину. Нейронауки взялись утверждать, что мозг нас дурит, а правду может ухватить статистика.
На деле мы не приближаемся к истине. Естественные науки обьявили гуманитарное знание недостаточно точным, но сами попали впросак. Мнение субъекта принимается за самый низкий уровень доказательности.
Благодаря этому мы теперь живём в мире, в котором растёт материальное качество жизни и больше никакое другое. Субъекта же не нужно спрашивать.
Впрочем,