Голоса. Борис Сергеевич Гречин
белых. Я пришла к кому-то в гости, шумная компания, но мне нужно бежать в другое место, но сделать так, чтобы другие не догадались, что я ушла. Тогда я оставляю эти туфельки в прихожей и иду босиком. Или не босиком: возможно, меня несёт на руках любимый человек, Андрей… Господи, великий князь Андрей Владимирович, я имела в виду! – тут же поправилась Марта, видя, что большинство повернулось в мою сторону с весёлым недоумением. – Пожалуйста, простите. Вот».
Мы подождали несколько секунд – но это был конец доклада.
«И… это всё? – осведомилась Ада Гагарина. – А… статья или эссе?»
«Статью я не успела написать, извините. Наверное, и не смогу», – призналась Марта.
«Огорчительно, – вырвалось у Штейнбреннера. – И эмоции – не совсем то, что лично я ждал от доклада академического характера. Или я ошибаюсь?»
«Да нет, Альфред, ты не ошибаешься», – ответила ему староста. У Марты от обиды задрожали губы.
«Вашим товарищем была проделана большая работа, – поспешил я вмешаться. – Что до статьи или эссе, то у каждого из вас свой стиль и своеобразие личности. Не забывайте также, что не каждому слова легко приходят на ум и не каждый готов писать художественную прозу. Наконец, Марта была самой первой, у неё было меньше всех времени!»
«Андрей Вла… Андрей Михайлович, спасибо большое!» – поблагодарила меня девушка, у которой – или мне это показалось? – её выразительные карие глаза были на мокром месте. Никто кроме меня, думаю, не заметил этой оговорки с отчеством, но я от неё поёжился.
«Верно, оставьте Марфутку в покое! – буркнул Кошт. – Подумайте лучше, что отсюда можно извлечь».
«Как минимум этот вопрос невинности или не-невинности заслуживает внимания!» – тут же вмешался Эдуард Гагарин.
«Как это?» – не поняла Марта, и Тэд пояснил:
«Действительно ли наш Лёша, то есть, I beg your pardon14, Наследник, так активно сопротивлялся и на самом ли деле маленькая К. “приняла все его решения, не пробуя воспользоваться минутной слабостью”, как нас сейчас пытались убедить?»
Раздались смешки. Марта часто заморгала. Я подумал, что пора мне снова вмешиваться, и уже откашлялся для того, чтобы высказаться, но тут…
Андрей Михайлович примолк и выждал выразительную паузу, лукаво поглядывая на меня.
[8]
– Ваша пауза длится уже дольше десяти секунд, – пробормотал автор, тоже удерживая улыбку. – Вы, в отличие от Гленна Гульда, рискуете смазать художественное впечатление.
– Что вы! – откликнулся Могилёв. – Паузами, поверьте мне, никогда ничего нельзя испортить. Чем дольше живу, тем больше в этом убеждаюсь.
Но не буду вас томить! Тут дверь распахнулась – и на пороге встала Настя Вишневская. Все обернулись к ней.
«Мы тебя не ждали, Настя… извините, вас, Анастасия Николаевна», – сказал я первое, что сказалось. А по сути надо было бы ещё по-другому: «Мы вас не ждали, ваше императорское величество!»
Настя действительно