Голоса. Борис Сергеевич Гречин
автомобильные очки, – охотно пояснил Могилёв. – Жёлтые, согласно Лили Дэн, а по Солженицыну – тёмно-зелёные. Конечно, у меня больше доверия первой как непосредственной свидетельнице.
– Зачем, хотел бы я знать, – пробормотал я почти про себя, но собеседник услышал и ответил:
– Вопрос вроде бы мелкий, но меня он занимал тоже! Я раньше считал, что Гучков прятал лёгкое косоглазие, которое можно разглядеть на его фотографиях. А в тот момент я своими глазами увидел, зачем.
– Зачем же?
– У меня не хватает слов, чтобы объяснить… «В качестве вызова» – вот и всё, что приходит на ум. Вам надо было видеть тот обмен взглядами!
Лиза первая нашлась, как смягчить впечатление неотёсанности от нашей, Господи прости, лаборатории. Она вдруг заговорила:
«Анастасия Николаевна, да, так вышло, но это не значит, что мы вам не рады! Позвольте представиться: я – Элла». Девушка, конечно, использовала семейное имя великой княгини.
Настя, кивнув, чуть улыбнулась своей «сестрёнке», первый раз с того момента, как вошла. Я решил брать инициативу в свои руки и предложил:
«Уж если Анастасия Николаевна косая черта Александра Фёдоровна здесь, давайте вовлечём её в общую работу».
[9]
«А давайте! – вырос откуда-то Тэд Гагарин. – Мы собирались ставить сценический эксперимент».
«Правда, что ли?» – испугалась Марта, но Тэд замахал на неё руками, приговаривая:
«Марфуша, мы видим, что ты пока не готова! Тебе бы и с причёской поработать, и с голосом… А вот царица-матушка сегодня во всеоружии! Your Majesty!15 – продолжил он, обращаясь к Насте. – Мадмуазель Кшесинская сегодня прочла доклад о себе и всех нас жгуче заинтересовала вот каким вопросом: что было бы, если бы ваша помолвка с последним русским царём расстроилась, а он вместо этого женился бы на своей “маленькой К.”, которую полюбил “страстно и платонически”? Отрежьте мне голову, но я не знаю, как “страстно” сочетается с “платонически”. Может быть, у царя появился бы здоровый наследник? Скажите мне: нам всем интересен этот spin-off16, эта альтернативная ветка?»
Тэд был даровитым, но ленивым студентом, в котором, однако, содержалась масса актёрства. Убей Бог, не понимаю, почему он пошёл на исторический факультет: что история в нём для себя приобрела, а приобрела не очень многое, то драматическое искусство, бесспорно, потеряло.
Выходка Тэда застала всех врасплох, включая, конечно, и меня. Но несколько человек заговорили почти сразу:
«Законы Империи о престолонаследии не дали бы этого сделать, поэтому какой смысл спекулировать?» – Иван Сухарев.
«Господа, законы о престолонаследии – не каменная стенка: Павел Первый их менял, а дед последнего Государя сделал свою фаворитку морганатической супругой», – это был ваш покорный слуга.
«Ну вот, началась подмена науки фиглярством, я так и знал!» – Штейнбреннер.
«Давайте, давайте!» – Лиза.
«Я готова! Что от меня требуется?» – Настя.
Тэд, не теряя напора, тут же подвёл