Голоса. Борис Сергеевич Гречин
кончай тянуть волынку, – перебил его Кошт. – Нам интересно, спали вы друг с другом или нет! Не вы, а ваши персонажи, то есть: до вас двоих нам никакого дела. Эдик вам ещё вчера об этом сказал очень конкретно, а сегодня что-то ударился в отрицалово».
Алёша изменился в лице. После облачения в китель нечто гвардейское в нём появилось, поэтому я даже испугался, что он сейчас не только что-то ответит, но и сделает.
Заговорили сразу, перебивая друг друга, несколько человек:
«Алексей, не следует воспринимать эмоционально! Вопрос заслуживает внимания!» (Штейнбреннер)
«Мальчики, вы упали? Не, ну а чо, давайте отрываться по полной, я будто против!» (Лина)
«С какой стати он заслуживает внимания? Какое историческое измерение это имеет?» (Иван)
«А я объясню! Религиозно-церковное, а через это и историческое». (Штейнбреннер)
«Вы, дамы и господа, я не понимаю, исповедуете эротический мистицизм нашего многострадального народа? Иначе я совсем не могу взять в толк, каким образом вдруг это важно». (Герш)
«Такие вопросы надо решать общим голосованием, а не как захотелось левой пятке военного министра Временного правительства!» (Ада)
Пока все галдели, Марта вышла на середину аудитории. Мы, признаться, как-то упустили её из виду, потому что все смотрели на «Цесаревича».
«Вы с ума сошли? – проговорила она звонким голосом, подрагивающим от гнева. – Мы сейчас вам должны показать, как я соблазняла Наследника, а он сопротивлялся? А если у меня, это самое, получится, что было после, мы вам тоже должны показать? Вы этого хотите?»
Твёрдыми шагами девушка прошла к двери и, покинув аудиторию, хлопнула за собой дверью. Алёша почти сразу вышел следом. Кажется, ему пришлось чуть ли не расталкивать толпу любопытных, по крайней мере, мы услышали его гневные восклицания в коридоре.
«Я не узнаю Марту, – пробормотала Лиза. – Совсем новый человек».
Лина хмыкнула и пояснила:
«Вот что делают камешки ваши! Была обычная рабочая девочка, а как надела жемчуга, так и вознеслась».
[14]
Алёша вернулся минут через пять и хмуро доложил:
«Матильда готова играть только сцену нашего последнего свидания весной девяносто четвёртого, у сенного амбара на Волконском шоссе. Ни на что другое она не согласна».
Тут же завязался спор о важности или, напротив, неважности этой сцены. Иван и Альфред настаивали, что ничего значимого в ней нет, а Гагарины и Лиза упирали на то, что Марта уже навела макияж, специально по случаю надела выпускное платье и стерпела все манипуляции со своими волосами, поэтому теперь, если отказываться от сцены, все труды пропадут даром. Мечтательно-задумчивый Герш после некоторых колебаний склонился ко второй точке зрения, и она победила. Алёша позвонил Марте и пригласил её присоединиться к группе.
Тэд в ожидании нашей героини написал на хлопушке мелом The Last Date18. Хотел, кажется, The Last Meeting19, но выбрал Date как более короткое слово. Все мы молча следили за этими почти жреческими действиями.
Марта