Наст и сход лавины. Soverry
заявляет он. – А у княгини званых гостей не бывает.
На это ответить нечего.
Она и правда его не звала. Даже совсем напротив. Но Чернобог хитро улыбается, руки в стороны разводит, и тон кажется почти дружеским, когда он говорит:
– Твое дело служивое, понимаю. Но не лучше ли отвести меня к ней? Я добровольно пойду, сопротивляться не стану, слово даю.
Тот оценивающе глядит на него с головы до ног. Понимает, что один с таким не справится, думает Чернобог. И шире улыбается, стараясь убедить в чистоте собственных намерений. Он ждет, что мальчишка что-то скажет, но тот лишь грубо хватает его под руку – а хватка у него цепкая, ничего не скажешь, будто когтистой лапой сжимает, – и тащит в сторону одной из многочисленных палат, в которых так легко заблудиться, если не знать наверняка, куда направляешься.
Начни он сопротивляться, Чернобог, конечно, легко бы переломил вороньего воина, но сейчас он позволяет тащить себя. Разве что на ступенях чуть не спотыкается, но на последней успевает поймать равновесие.
И удивляется, когда его вталкивают не в тот зал, где она сидела на своем ледяном троне в прошлый раз, а в небольшую залу с длинным столом, обставленным со всех сторон стульями, и книгами, расположенными в выемках в стенах.
То ли он на мгновение расслабляется, то ли не ожидает увидеть ее сидящей и склонившейся над книгой, но мальчишка пихает его в спину, и Чернобог падает на колени, чем привлекает ее внимание.
– А я-то все думала, когда ты пожалуешь, – лениво произносит Морана. И резко отрезает: – Снова.
Встречается взглядом с мальчишкой, все еще стоящим у него за спиной, и без слов отпускает того. Чернобог оборачивается, наблюдая за тем, как тот закрывает за собой двери. Ставит ступню на пол и слышит почти насмешливый вздох:
– Жаль. Тебе идет стоять на коленях.
Он невольно ухмыляется ее словам, но все же поднимается на ноги.
– Ты вроде говорила, что, если я осмелюсь показаться на твоих землях еще раз, мне несдобровать.
– Правда? – уточняет она и склоняет голову набок. – Не припомню такого. Помню лишь, что говорила не показываться мне более на глаза. А угрозы ты уже сам выдумал, о темнейший.
Да она издевается над ним!
Прямо вот так – в лицо и без малейшей скромности.
Он делает к ней пару шагов, ждет ее реакцию, но она даже в лице не меняется. В помещении нет высокого потолка, а небольшие решетчатые окна закрыты ставнями. Он не опасается ее огромной ручной птицы, но все равно приятно знать, что той нет поблизости.
– Но я здесь, как видишь.
– Вижу.
Морана смотрит на него, не закрывает книгу и не принимается с показной внимательностью читать. Ее светло-голубые глаза кажутся разве что не прозрачными. В его памяти они точно не сохранились такими же пронзительными. Будто она способна залезть ему в голову и покопаться там, переворачивая все мысли и смешивая чувства.
– И все еще жив.
– Жизнь –