Вдыхая тень зверя. Евгения Якушина
на правом штиблете. В том, что этот тип шпионил за Белецким, Дмитрий Николаевич теперь уже не сомневался.
Подводы, которые и без того еле ползли, по какой-то причине вовсе застряли, перегородив улицу. Извозчики принялись орать друг на друга и огрызаться на негодующих прохожих. Белецкий, не дожидаясь окончания склоки, повернул вверх по Воздвиженке, решив, очевидно, перейти её ближе к Староваганьковскому переулку. По всему было видно, что Белецкий торопится. Он взглянул на часы и зашагал быстрее.
За эти часы Дмитрий Николаевич делал другу регулярные внушения, опасаясь, как бы совсем непролетарский золотой Брегет – личный подарок вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны23 – не навлёк бы на Белецкого интерес грабителей или гнев рабочего класса. Но, несмотря на все увещевания, Белецкий с часами упрямо не расставался, утверждая, что это его талисман.
На перекрестке с Крестовоздвиженским переулком Белецкий перешёл улицу и свернул во внутренние дворы, намереваясь, видимо, таким образом сократить путь до редакции. Соглядатай шмыгнул за ним, и Дмитрий Николаевич прибавил шагу. Он начал опасаться, как бы шпион не оказался кем-то похуже топтуна, поэтому сократил расстояние до Белецкого настолько, чтобы, в случае чего, тот услышал его окрик, а сам Дмитрий Николаевич успел бы подоспеть и пресечь попытку нападения.
К счастью, подозрения Руднева оказались излишними. Соглядатай довёл Белецкого до двери редакции и пристроился напротив, в тени проходной арки. Дмитрий Николаевич занял наблюдательный пост во внутреннем дворе. Он решил во что бы то ни стало выяснить, кто шпионил за его другом и терпеливо ждал, когда к читателю газет придёт сменщик, и можно будет проследить, куда первый шпик направится с докладом.
Однако всё вышло иначе. Соглядатай выждал минут десять, наверное, желая убедиться, что объект его наблюдения пришёл в редакцию надолго, и, оставив свой пост, торопливо направился в сторону Знаменки. Выйдя на неё, топтун вошел в доходный дом Балихиной. Обождав несколько секунд, Дмитрий Николаевич тоже зашёл в просторный, украшенный лепниной подъезд и стал прислушиваться, отсчитывая по звуку шагов этаж, на который поднимался неизвестный. На пятом этаже шаги стихли. Потом в тишине подъезда раздался щелчок открываемого замка. Кто-то что-то сказал приглушенным голосом и всё затихло.
Ступая неслышно, Руднев поднялся на пятый этаж, где располагались всего две квартиры. Надеясь на своё умение импровизировать, Дмитрий Николаевич не стал размышлять, что скажет в том случае, если ему откроют, и сразу позвонил в обе квартиры. Ни там ни там ответа не было. Тогда он подергал ручки. Вторая дверь оказалась незапертой.
– Простите! – крикнул он, толкая дверь. – Здесь проживает гражданка Эпельгольц?
Ему никто не ответил, но лишь только дверь открылась на ту ширину, что позволяла в неё пройти, на Дмитрия Николаевича из тёмной прихожей что-то опрокинулось. В первый момент ему показалось, что на него бросился человек, но практически
Читайте книгу «Аничкина иколе».