Евангелие-2024. Валерий Нахальный
никто не называл… А что, брат Пушкин, ведь не даром?.. Когорта молодости нашей… Аорта, без которой нам не жить… А?
– Вы идиот?
– Совершенно верно, я молоком на папиросной бумаге написал роман под названием «Вы идиот!» из тысячи страниц, но его присвоил один религиозный фанатик, сократил название и сам роман испоганил до неузнаваемости, да так, что теперь невозможно узнать в нём мою великую трагикомедию.
– Так вызовите его на дуэль! – возбудился Пушкин.
– Я не умею, я умею вызывать лишь преждевременные роды. Не желаете родить-с?
– У вас произошел диссонанс между детским подсознанием и критериями социальной среды. Вы не прошли некий обряд инициации и потому остались большим ребенком. Вы – идеальная модель постмодерна. Вы же в армии не служили, признайтесь. И жили до самой смерти с мамой, верно?
– Нифига ссе! Вы хотите сказать, что обществу грозит тотальная пубертатная шизофрения? Вы где такого понабрались? В ваше время психологией, по-моему, никто не баловался! – изумился Федул.
И тут Пушкин вдруг разоткровенничался, видимо кальян был с укропом.
– Верно, я давно здесь. Но мне удаётся следить за сменой парадигм. Я дружу с одним ангелом, который имеет доступ в мир живых. Он приносит интересующую меня информацию.
– Как на зоне вертухай маляву блатным заносит? – осклабился Федул. – Но в любом случае спасибо, брат пиит.
Пушкин картинно вытянул левую руку перед собой:
– Я вам не брат!
Я вам не сват!
И вы, я вижу, не пиит!
К тому же, вот уже который день,
в моём мозгу кора болит!
– Почему же? Я тоже пиит. Помните Слово о Полкане Игоревом? Да четырехстопный ямбом… Да под грибки… Да после баньки… Хотите, прочту отрывок с выражением? Как же там у меня?.. Ах да… «И поскакал он, опрометчиво заломив сусала»…
Вдруг Федул как бы оправился от гипноза и резко выкрикнул:
– Это же как нужно не любить Русь-матушку, чтобы на французском так хорошо говорить?
– Если невежество – это блаженство, то вы должны быть счастливым идиотом! Я вызываю вас на дуэль. Назовите время и место… Вернее… Выбирайте оружие… Предлагаю бой на коленцах – вдруг воскликнул Пушкин, состроив страшную гримасу, и бросил в Федула мундштук от кальяна, но не попал.
– Вот те нате! Это вам не Царскосельскохозяйственный лицей, это небеса. Тут дуэли запрещены.
Я же не обзывал вас Сверчком, как лицеистские сверстники. И хочу напомнить, что прекрасное образование не повод молодому повесе типа вас говорить сальности на пяти языках! Beni anlıyor musunuz?1 А знаете, что написано на вашем памятнике в Санкт-Петербурге? «Он был единственным дворянином, который пошёл провожать жён декабристов к мужьям в Сибирь.»
– Я тебя, ссука, второй раз на дуэль вызываю! – сказал Пушкин, бледнея.
– Я отказываюсь от битвы умов с тем, кто безоружен!
– Ты, блядями высцаный, засраный хуедав моржовый,
Вы меня понимаете? (турецк.)