Желтый, Серый, Анджела Дэвис, Вулкан и другие. Тимофей Юргелов
на речку.
Костя с готовностью согласился, во дворе делать было нечего.
Они свернули на одну из боковых улиц, спускавшихся к центру города. По дороге Тарасик рассказал, в чем заключается «хохма», но прежде взял с Кости клятву, что он никому не проболтается. Костя щелкнул, зацепив ногтем зуб, и чиркнул по горлу.
Начал Тарасик с того, что ничего не стал бы рассказывать, но Дрюню, пацана с которым они все придумали, заперли дома и никуда не пускают, а одному идти скучно, да и какая радость от «хохмы», если ее никто, кроме тебя, не видел. Короче, они запустили «ихтиандера»… «Знаешь, что это такое?.. Не знаешь?» Костя покачал отрицательно головой: он подозревал, что речь не о герое известного фильма, хотя затея как-то с ним связана. «Берешь обычную резиновую перчатку, два средних пальца просовываешь внутрь и перетягиваешь проволокой, потом надуваешь, привязываешь ее к леске, а другой конец пропускаешь через какой-нибудь груз». Им вместо груза послужил чугунный утюг. Когда стемнело, завезли его на плоту на середину затона и там потопили. Свободный конец заранее привязали с запасом к лозине на другом берегу. Если его отпустить, то над водой появится голова с рогами, это и есть «ихтиандр», натянуть – она пропадает.
Затон был уже знаком Косте: там собирались пацаны со всего города. Берег и дно его были завалены всяким хламом, поэтому взрослые туда не ходили. Течение здесь было спокойное, на середине глубина «с ручками», оба берега заросли ивняком и были загромождены валунами и обломками железобетонных свай. Лучше места просто не найти: и мост рядом – есть, где перейти, объяснял Тарасик, и спрятаться есть где.
На мосту они остановились поглазеть, как плещутся в сверкающем рябью затоне похожие на негативы, загорелые мальчики. Вспышки ря́бин то и дело затмевали их белобрысые головы. Пловцы поднимали фонтаны брызг: сначала взмывал искрящийся веер, потом с запозданием в полсекунды доносился плеск и победный захлебнувшийся вопль. Тарасик указал на противоположный берег – там!
Из кустов казалось, что их руки и ноги мелькают совсем близко. Воздух звенел от смеха и болтовни. Каждый всплеск, плевок, крик раздавался над самым ухом. Тарасик сделал знак молчать и отвязал леску. Дальнейшее напоминало быстро прокрученную кинопленку. Костя увидел, как над водой выступили рожки, поймал внимательный взгляд одного из мальчиков – тот, казалось, уставился прямо на него. В следующее мгновение там, где только что торчала из воды его мокрая, словно облитая лаком голова, вскипел бурун, как от гребного винта. Было видно только мелькание пяток и локтей. Кто-то отчаянно заблеял: «А-а-а!» Выскакивая на берег, мальчики испуганно оглядывались, одежду ─ в охапку и пулей на косогор. Несколько секунд еще смотрели на воду с обрыва – Тарасик уже притопил ихтиандра. Вдруг один из них страшно гаркнул – мальчики сорвались, как вспугнутое стадо, и исчезли в лесу.
Костя с Тарасиком ринулись из кустов, выбрались на какую-то