Пустой Сосуд. Марк Адамов
сложил ладони в замок, чтобы унять дрожь, но та попросту перекинулась на ноги. Из горла вырвался стон, и он упал наземь. Боль пронзила копчик, но так стало даже лучше: она отвлекала от свежих ран на сердце.
Зачем, зачем он пошёл за Руем? Он не должен был этого видеть, не должен был стать частью его делишек с Майш. Были бы они только вдвоём, Эши бы не встрял в их поганые дела. Завтра наступил бы обычный день: Эши взялся бы за мотыгу и пошёл на свежие посевы… В нём не было бы места Майре Отторад и Хезо Брюху.
– Один последний вопрос, – отец развернулся и положил руки на пояс. – Кто из вас это сделал?
Руй скорчился и издал глубокий рык.
– Пап, какая разница? – раздражённо спросил он. – Мы оба уже помазались этой кровью.
Отец долго разглядывал Руя и запёкшуюся багровую корку на его лице. Он словно хотел заглянуть под кожу сына. Время тянулось, а Брейхи Бенезил так и стоял без движения, пока далёкий вскрик стервятника не вынудил его очнуться.
– Я всё понял, Руй, – проговорил он с грустью в сиплом голосе. – Эши, тебе пора отмыться и уснуть. Ложись и не думай ни о чём, пока не встанет солнце. Руй… Жди меня здесь.
Те тревожные мгновения среди тростника и папируса стали последним разом, когда Эши видел Руя.
– Он принял всю серьёзность нашего положения, – молвил отец следующим утром. – Руй ушёл, Эши. Ушёл, чтобы ничего не грозило ни мне, ни тебе, ни маме, ни Итаки. Это смелый поступок, достойный храброго солдата, каков он и есть.
– Он когда-нибудь вернётся? – Эши не мог понять, какой ответ предпочёл бы услышать.
– Нет, – в свете солнца стало заметно, что отец постарел лет на пять за ту ночь. – Я доложу старейшинам, что сам лично изгнал его из Ашмазиры несколько дней тому назад, а они передадут наместнику. Скажу, что поймал его за воровством и другого выбора не имел, ведь иначе его бы судили по всей строгости. Если Руя видели с этой Майш, то пусть думают, что они были любовниками и он забрал её с собой. Пусть думают, что хотят. Руй принял эту ношу за всех нас: за тебя, в первую очередь. Цени это. И больше никогда меня не подводи.
Эши не желал и думать о том, что вынудило Руя принять изгнание. Первые луны ему было больно, но то страдало его сердце. Разум же всякий раз напоминал, что брат был сам виноват в таком исходе. Не надо было связываться с Хезо. Не надо было тянуть Эши в эту пучину. Не надо было врать отцу о том, кем на самом деле была Майш.
***
Эши проснулся в поту, хотя солнце ещё не поднялось и стены из песчаника хранили ночную прохладу. Глаза долго привыкали к темноте, пока он слушал тихое сопение жены. Сайат спала на спине, руки сложив под грудью. Лёгкая ночная рубашка поднималась по мере того, супруга вдыхала: неспешно и глубоко.
Ветерок трепал белёсое полотно, которое отделяло их комнату от той, где храпел Техеш. Хотя Эши и возглавил семью, когда умер отец, он не решался забрать хозяйскую спальню под самой крышей. Пусть мама сохранит хоть что-то из тех времён, когда в этом доме было принято улыбаться.
Эши выскользнул из-под простыни и нащупал тунику. Он старался