Блуждающий. Мария Валерьева
посмотрела на меня стеклянными глазами и спросила ровным как линейка голосом:
– Ты не сказал родителям, что уезжаешь в Москву вместе с незнакомцем, и уверил их в том, что сядешь на поезд. Умно. Что же, я тебя недооценивала. Будь по-твоему. Сбрось мне адрес и время.
Чувствовался какой-то подвох, но больше я ничего не услышал.
– Хорошо. Тогда до завтра? – с надеждой спросил я.
– Куда же я теперь денусь, – вздохнула Тоня и направилась прочь. И не успела она дверь открыть, чтобы выйти на улицу, уже затянутую серым мраком, в помещение на всех порах влетел Костя и чуть не сбил девушку с ног.
– Ой, прости! Я не хотел! – воскликнул он, подумав, наверное, что шибанул Тоню дверью, но даже ее не коснулся.
– Не хрустальная, – невозмутимо сказала девушка и прошла мимо, даже не взглянув в нашу сторону, чтобы попрощаться.
Мы трое провожали взглядами черную машину, которая резво развернулась на мокром асфальте и укатила в привычном направлении, оставив на асфальте черные полосы.
– Это кто? – чуть погодя, спросил Костик.
– Попутчица нашего медалиста. Знакомы пару дней, – ответил Глеб и усмехнулся.
– Чего?! Это ты про вот этого незнакомца мне не сказал?
Я поддакнул, счастливо улыбаясь, а друг посмотрел на меня и присвистнул. Наверное, вид у меня был дурацкий.
Глеб, стоявший поодаль, зевнул и сказал:
– Я уже даже рад, что не стал связываться. Пусть она и симпатичная, а поехавшая.
– Не то слово… – согласился Костик
Я так и стоял, довольный.
– Вот ты как, значит. Мне сказал, что просто в купе с кем-то поедешь в Москву! А тут такая дамочка.
– А они на машине поедут, – добавил Глеб.
– На машине?!
– Ага, на вот этой. Ловелас собирается носить энергетики с дисками.
– Ты что, раб какой-то?
– Это он от большой любви.
– Ой, да заткнись! – не выдержал я.
– Ну, теперь я вижу, почему ты наврал, Димка. Еще друг, называется, – бросил вдруг Костик и развернулся, словно хотел было уже уйти.
– Я просто не знал, как сказать!
– Да и сказал бы, как есть! Еду в Москву на машине с дикобразом, которого видел пару раз.
– Зато с красивым дикобразом, – вставил пять копеек Глеб.
– Все равно с дикобразом!
– Уже ничего не исправить! Завтра мы уедем. Разберусь. И вообще, мне пора. Еще вещи нужно собрать до конца.
Костик взглянул на часы – они показывали половину седьмого.
– Ты даже не будешь слушать советов лучшего друга? – спросил он.
– А здесь разве есть смысл слушать советы? Будем выкручиваться из проблем по мере их поступления, – уверил я, кажется, и его, и себя.
Костя пялился на меня, а в нависшей вдруг тишине, не нарушавшейся даже бухтением Глеба, тиканье часов казалось игрой на барабанах.
– Нет, ну что за идиотизм? Да делал бы, что хотел. Зачем мне врать-то? Я что, не пойму?
– Да не знал я, как сказать!
– Не знал он…
Мы постояли