Невидимые руки, опыт России и общественная наука. Способы объяснения системного провала. Стефан Хедлунд
проблемы, а также серия защитных отговорок. Вначале в защиту проводимой политики было заявлено, что катастрофическое падение показателей ВВП объясняется статистической иллюзией, связанной с тем, что советская манера ведения отчетности отличается от рыночной. Затем последовали утверждения о том, что значительная часть продукции командной экономики имела столь малую ценность, что сниженная производительность постсоветской экономики, по сути, является улучшением. Последним аргументом стали обещания неминуемого экономического бума, который уже не за горами.
Пока все это происходило, современные российские бароны-грабители вконец распоясались, захватывая все больше государственных активов и наживая огромные частные состояния, – все это за счет российского государства и десятков миллионов простых россиян, которых на праздник мародерства не пригласили[60].
Результат может послужить яркой иллюстрацией поговорки «из огня да в полымя». Из советской реальности стагнации и медленного погружения в кризис Россия была брошена в хаотический и глубоко разрушительный «дикий» капитализм, который продлился почти десять лет и принес с собой гиперинфляцию, гипердепрессию, финансовый коллапс, обнищание населения и демографический кризис, который заставил американского демографа Николаса Эберштадта назвать Россию «больным человеком Европы». Соглашаясь, что страна долгое время находилась «во власти постоянно затягивающейся петли серьезных демографических проблем, которые можно с полным правом назвать словом “кризис”», он считал, что этот «кризис изменяет область возможностей всей страны и ее населения – непрерывно, напрямую и в худшую сторону»[61].
Основная причина столь массового заблуждения многое говорит нам о недостатках аналитических методов общественной науки, которые как раз являются основной темой этой книги. В следующих главах мы назовем причиной этого заблуждения сочетание таких факторов, как непонимание истинной природы централизованного планирования и того, чем исправная рыночная экономика отличается от своих разнообразно извращенных альтернативных двойников – от грабительского рентоориентированного капитализма и захвата государства до неприкрытой клептократии. При обсуждении обоих факторов аргументация будет основана на связи между правилами и мотивацией.
Говоря словами Авнера Грейфа, «поведенческие предписания – правила и договоры – суть не что иное, как инструкции, которыми можно пренебречь. Чтобы нормативные правила поведения имели силу, индивиды должны иметь мотивацию следовать им». Более того, мотивацию Грейф понимает очень глубоко: «Под мотивацией я имею в виду широко определяемый набор стимулов, включающий ожидания, верования и интернализированные нормы»[62].
План исследования
Вопросы, которые освещаются в следующих главах данной книги, вращаются вокруг очерченных выше тем в попытке установить, как и когда преследование
Goldman M. The Piratization of Russia: Russian Reform Goes Awry. London: Routledge, 2003.
Eberstadt N. Russia, The Sick Man of Europe // Public Interest. 2005. Winter. P. 1.
Greif A. Institutions and the Path to the Modern Economy: Lessons from Medieval Trade. Cambridge: Cambridge University Press, 2006. P. 7–8. (Pyc. пер.: Грейф А. Институты и путь к современной экономике. Уроки средневековой торговли. М.: Изд. дом ВШЭ, 2013.)