Рождённая на стыке веков. Шаира Тураповна Баширова
на землю, я помогу вам донести их до поезда, – говорил старик, нагнувшись над мешками.
– Значит, вот он какой, поезд? И по этим линиям он ходит? Как же не свалится? Линии такие тонкие для такого большого поезда, -спросила я.
– Я не знаю, дочка. Но никогда не видел, чтобы поезд свалился. Так что, не бойся. Смотрите! Люди спешно идут к поезду. И вы бегите, иначе не влезть вам в поезд-то, – воскликнул Эргаш акя.
Подняв мешки, мы побежали за людьми, не зная, как и что делать. Но Эргаш акя остановился возле вагона и помог нам залезть, потом подал нам наши мешки. Уже стоя на ступенях, Бахрихон опа протянула старику две лепёшки. Но Эргаш акя взять их не успел, так и остался с протянутой рукой. Какой-то паренёк, в рваных штанах и грязном джемпере, быстро выхватил из рук Бахрихон опа лепёшки и на ходу покусывая, не оглядываясь, убежал прочь.
– Эй! Верни мои лепёшки, гадёныш! Вор! Он мои лепешки украл! – завопил Эргаш акя.
– Не нужно, Эргаш акя. Парень просто голодный. Я Вам другие дам. Только на этот раз крепче держите, – сказала Бахрихон опа, вытаскивая из мешка ещё две лепёшки.
На этот раз, старик опасливо огляделся и выхватив из рук Бахрихон опы хлеб, сунул под старый чапан, спрятав на груди.
– Ладно, поезжайте. Не свидимся более. Берегите себя, без мужчин отправляетесь в большой город, – сказал Эргаш акя и развернувшись ушёл.
Этот старик побоялся оставлять в арбе вещи, которые я ему дала и сложив их в узел, носил с собой. Я смотрела ему вслед и думала, как же он, его семья и другие люди в моём кишлаке выживут в такое голодное и не спокойное время. И так жаль стало этого старика, который был рад простым платьям, чапану и лепёшкам, пройдя долгий путь из кишлака на станцию.
Я оглядывалась по сторонам, понимая, что есть другой мир, совсем не похожий на тот, в котором я жила до сих пор. Станция была совсем маленькой, крытое здание с платформой и всё, дальше пустыня и пески, пески… Мы, с двумя мешками, прошли в вагон, народу было много, стояла духота. Общий вагон, мы долго искали свободные места.
– Дочка, садись вот здесь, мы потеснимся. Двое ещё могут поместиться, – сказал мужчина, лет сорока, когда мы несколько раз прошли по вагону туда- сюда.
Заставлять просить себя дважды, мы не стали. С Бахрихон опа я села, хотя и было тесно, но и этому были рады. Хадича с дочкой Хафизой минут через десять тоже присели недалеко от нас. Но поезд двигаться не торопился, нам сказали, что он отойдёт по графику. Будто я знала, что такое график. Там, в душном вагоне, мы прождали почти два часа, хотелось пить. Пришлось снять с себя тёплый платок и чапан. Потом и нимчу сняла, ватная всё-таки была, стало невыносимо жарко. Бахрихон опа тоже сняла чапан, но она была выносливее меня и терпела и жару и жажду.
– Губы у тебя сухие… пить хочешь, верно? – спросил мужчина, давший нам место.
Я кивнула головой.
– Очень, – смутившись, ответила я.
– А ты сходи в ту сторону, в самом конце есть титан, правда, там может быть кипяток.