Рождённая на стыке веков. Шаира Тураповна Баширова
детей нет, они умерли, – ответила я.
– Ну этот не умрёт. Вон как глазки блестят, жить хочет, – наконец уходя, сказал мужчина.
Вечером, пришла Даша, но она была не одна, первая вошла надзирательница, держа в руках миску, завёрнутую в вафельное полотенце, посеревшее от частых стирок хлоркой.
– Как вы тут? На вот, поешь. Офицерский ужин, с нашей столовой взяла. Гречка с котлетой, небось, давно такого не ела? Даша, поставь и молоко на тумбочку. Парню расти нужно, – наклоняясь над малышом, сказала надзирательница.
Такой мы её никогда не видели, даже лицо нам показалось симпатичным. Было удивительно, что она так по-доброму ко мне отнеслась, всегда суровая, с командным голосом, привыкшая приказывать, проявила чувства к ребёнку.
– Спасибо Вам, товарищ надзирательница. Что бы я делала, если бы не Вы, – искренне сказала я.
– Что ты меня всё надзирательницей называешь? Катя я и тоже женщина. Ладно, мне на пост пора, а ты, Даша, побудь ещё немного и в барак возвращайся. Иначе, мне выговор может быть. Да… как сына-то назвала? – почти у выхода, обернувшись, вдруг спросила она.
Я взглянула на Дашу и пожала плечами.
– Да ещё никак. Может имя своего отца ему дать? Абдулла. Что скажете? – спросила я, осмелев.
– Хм… Абдулла? Имя какое-то басмаческое. А по-русски назвать не хочешь? – вернувшись, спросила Катя.
– Мой отец всю жизнь батрачил, к басмачам мы отношения никого не имеем. Да и у бая, куда меня насильно в одиннадцать лет привезли, я прислугой была, – ответила я.
Вдаваться в подробности о том, что мой отец примкнул к банде Турсунбая и что я была его любимой женщиной, я не стала.
– Ну, как знаешь. Пусть будет Абдулла. Нужно документ о его рождении писать. Ты ведь знаешь, что он будет с тобой только год, потом его отправят в детский дом. Ну, я пошла, – наконец направляясь к выходу, сказала Катя.
– Ты поешь, остынет. Молоко у тебя уже есть? Ты кормила ребёнка? – спросила Даша, присаживаясь на табуретку.
– Молока пока нет, только светлая жидкость. Ты со мной поешь, нам хватит, – разворачивая серое полотенце, сказала я.
– А я только что ела, ешь сама. Вот, молока попей, кипячёное. Тебе сейчас есть нужно, чтобы молоко для сына было, – ответила Даша.
Я жутко проголодалась, но поделила котлету пополам и гречку отделила для Даши.
– Если ты не будешь есть, я тоже не буду. Знаю, как и чем ты ужинала, – сказала я.
– Спасибо, Халида, я только попробую. Пахнет аппетитно, давно не ела котлет и гречку. Но сначала ты поешь, ложка всё равно одна, – сказала Даша.
Я села на край кровати и быстро съела свою половину еды, запивая тёплым молоком. То ли от еды, то ли время пришло, но в груди закололо, я вдруг почувствовала некий прилив. Взяв на руки ребёнка, я дала ему грудь, к которой он жадно припал. К удивлению, прилив и правда оказался обильным, молоко аж потекло между губ малыша и захлебнувшись, он закашлялся. Мы с Дашей засмеялись, чего не было со дня нашего прибытия сюда, а то и