Рождённая на стыке веков. Шаира Тураповна Баширова
отправят в детский дом. Потом ищи – свищи. Что делать будешь? – даже не вспомнив, от кого будет этот ребёнок, спросила Даша.
– Как что? Я не хочу этого ребёнка. Ты хоть понимаешь, кто его отец? Хотя и я не знаю, который из них, – пробормотала я растерянно.
– Можно и догадаться. Это ребёнок Гоши, Савелий стар, чтобы иметь детей, его семя давно высохло. Из последних сил барахтается на бабе, – говорила Даша.
А я, широко открыв глаза, с изумлением смотрела на неё.
– Да какая разница, кто отец? Как ты так можешь? И тот и другой нелюди, зачем мне иметь от зверя дитя? – повышая голос от негодования, возразила я.
– Тише, не шуми. Услышат. В том, что они звери, ребёнок не виноват. Ты его родишь, а не они. Подумай. Когда-нибудь ты выйдешь отсюда, одна на белом свете. А так, может найдёшь малыша, когда выйдешь отсюда. Вырастет, опорой тебе будет, – спокойным голосом говорила Даша, будто мы и не находились в таком ужасном месте.
– Убивать в утробе дитя – это грех, Аллах не простит меня. Но как подумаю… мне страшно, Даша! – уронив ей на грудь голову, сказала я, опять заплакав.
– Шшш… успокойся. Если веришь в своего Аллаха и боишься его гнева, рожай. Да и аборт здесь опасно делать, осложнения могут быть. Думаешь, здесь квалифицированные врачи есть? Вроде бабки повитухи, два урока медицинских курсов и всё. Умереть можешь, тебе это надо? – поглаживая меня по голове, тихо, убаюкивающе, говорила Даша.
Я не знала, что делать. Но уже ненавидела внутри себя этого ребёнка, представляя лицо Гоши и боясь, что ребёнок может перенять его жестокость и не дай Аллах, его черты.
– Утро вечера мудренее, давай спать ложиться, утром вставать рано, – выпуская меня из объятий, сказала Даша.
Я нехотя поднялась и полезла наверх. К удивлению, уснула тут же. Утром вспомнила, что я беременна, сердце отчаянно сжалось. Тяжело вздохнув, я спустилась на пол и стала одеваться. Весь день была, словно на иголках. После прогорклой каши, меня стошнило, надзирательница брезгливо посмотрела на меня, когда я вернулась в столовую.
– Что? Дома только колбасу ела, что от каши рвёшь? – громко спросила она.
Я молча села на место, но нас тут же подняли и погнали на работу. Тошнота не проходила, в обед всё повторилось и после ужина тоже. Ко мне подошла надзирательница.
– Ты чего это всё от еды нос воротишь, а? Ты случайно не обрюхатилась? А? Отвечай! – крикнула она при всех.
Я готова была сквозь землю провалиться, не зная, что ответить.
– Гражданка начальница? У неё несварение желудка, пройдёт, – быстро подойдя к нам, сказала Даша.
– А тебя кто спрашивает? Защитница нашлась, тоже мне. Быстро, пошли отседа! – фыркнула надзирательница.
Мы с Дашей быстро ушли.
– Так ведь я этого долго скрывать не смогу. Скоро живот расти будет. Тогда что? – спросила я Дашу.
– До родов ещё далеко, придумаем что-нибудь, – обнадёжила меня Даша.
По моим расчётам, если я всё-таки оставлю ребёнка, он должен будет