Грёзы. Ани Закари
Я тут же опустился на землю, языки огня почти касались лица, обжигая. Она тут же поднесла нож к лицу.
– Неееееет, – крикнул я от испугу и зажмурился, только почувствовал жгучую боль и как по шее протекла струя крови. Она мне отрезала мочку уха… Зубы застучали от ужаса, глаза не мог открыть. Всем телом почувствовал, что такое животный страх. Когда нет сил сопротивляться, хочется уменьшиться до такого размера, чтобы исчезнуть…
– Плоть и кровь раба Романа, – прошептала она, видимо бросив в костер кусочек моего уха. Ужас, который я испытал не поддавался описанию. Слышал треск дров, и, как она ходит кругами возле меня и костра. Насчитал девять кругов. Открываю глаза вижу, как она опустила палку в костер и ждет пока наконечник охватит огонь.
Как только палка вспыхнула, она вытащила ее из пламени и обугленной стороной стала рисовать на стволе дерева какие-то символы из десяти палочек и точек, затем на листочках дерева нарисовала символ солнца со словами: «вездесущая и неживая помоги живым».
Подошла ко мне, я резко зажмурился, она встала позади и между лопаток провела несколько раз теплым наконечником.
– Сейчас повинный покажет нам, какие испытания прошла жертва своей плотью. А после покажет место погребения ее. Все терзания и метания ее плоти из кожи его вылезут. Я запрещаю ему скрывать истину. Я запрещаю ему лукавить на пролитой кровью земле. Я обещаю не причинять боли его телу, больше, чем он жертве.
Она достала из кармана какой-то сверток, развернула его, было похоже на прядь волос и сверток с моим ногтем, и бросила в костер, – прядь волос жертвы, ноготь с безымянного убийцы.
Тут же пламя осело. Ее глаза заполнились слезами.
– Вели показывать ему, – прикрикнула она, – в день материнской памяти, – и подняла руки словно к небесам, которые были так высоки и стали мрачнее ночи, в небе заискрились молнии, сопровождаясь громом…
Внезапная острая боль пронзила тело, и, я рухнул на землю, скорчившись.
– Ма – мааааааааааааааа, – прикрикнул от боли.
– Все телесные повреждения на поверхность, – выкрикнула она и встала надо мной…
Резко запястье мое словно выкрутилось, на глазах кость с хрустом вылезла наружу, разорвав кожу и сухожилия… Я выкрикнул диким стоном, который охватил все пространство.
Она отошла на пару шагов. Лицо ее заплыло слезами.
– Я требую продолжать, – выкрикнула.
И почувствовал такую боль, похожую на ту, как кто-то пинает ботинками словно с железными наконечниками и ребра ломаются, как зубочистки. Майка окрасилась кровью. Стиснув зубы, прищурился. Не верил, что испытываю это наяву.
– Скажи, пусть покажет место?
Я уже не видел ничего, не слышал никого. Так стиснул зубы, думал они раскрошатся во рту…
– Укажи место, – присела она на корточки.
А я почувствовал, как по внешней части бедра левой ноги распоролась кожа будто зубчатым осколком. Выгнулся от лютой боли и впился зубами в землю, осознавая, что ничем не могу себе помочь.