Орловы. На службе Отечеству. Сергей Митин
посещали многие молодые люди и в том числе Орловы.
Нейман, увидя своего друга Алексея, закричал ему дружески по-русски: Эй, Алексей Григорьевич, кем это ты навьючил экипаж?
Знай помалчивай, – отвечал Орлов, – завтра всё узнаешь».
Нетрудно догадаться, что рассказать об этом мог только Нейман – Орловы об обстоятельствах судьбоносного дня «помалчивали» всю жизнь.
В это самое время другие экипажи – получше, нежели офицерская одноколка – выезжают из Ораниенбаума в Петергоф. Это император со свитой отправляется туда, где мог бы состояться торжественный обед в честь его тезоименитства. Но деревянный флигель пуст – птичка вылетела из клетки.
Секретарь французского посланника К.-К. Рюльер, описывая последний этап продвижения к столице, говорит, что императрица якобы едет за коляскою Григория Орлова «со своею женщиною», а позади «Орлов-солдат», то есть Алексей, «с товарищем, который его провожал». Француз даже не знает, что товарищ этот, скорее всего, – Фёдор Барятинский, роль которого в перевороте не будет исчерпана событиями этого дня. И Орловы для француза – какие-то «солдаты», никто, выскочки, и «товарищ» остаётся для него безымянным, тогда как Барятинский был при дворе более чем заметен, он – обер-гофмаршал Петра III.
Предполагая, что предприятие может кончиться неудачно, Григорий Орлов «со своим другом зарядили по пистолету и поменялись ими с клятвою не употреблять их ни в какой опасности, но сохранить на случай неудачи, чтобы взаимно поразить друг друга». Если француз это не придумал, то друг с заряженным пистолетом – Фёдор Барятинский.
Возможно, и горничную Рюльер оставляет в одноколке рядом с императрицей, исходя из правил этикета, по которым дама не может передвигаться без прислуги. Но нам кажется, что Екатерине сейчас не до хорошего тона. Тон, как и «какой-то беспорядок в одеянии», уже не может иметь значения. И можно предположить, что путь свой Екатерина завершает наедине с Григорием, в одноколке, где поместиться троим было бы затруднительно.
Непонятно, подзнабливает ли Екатерину Алексеевну от волнения – или просто трясёт её шаткая одноколка. «Я буду царствовать или погибну!» – писала она ранее английскому послу, и вот сейчас станет ясно, какому из двух обещаний суждено сбыться. В одноколке ещё и тесно, и «похищенную» прижало к отцу её сына, родившегося совсем недавно – в апреле. Сам Григорий если и волнуется – за неё и за своих братьев, особенно за Фёдора, оставшегося в полку, – то виду не подаёт и только успокаивает Екатерину.
Румянец на его щеках ярче обычного. Орловы вообще будто созданы для таких вот моментов.
Как у всякого дворянского рода, у Орловых заготовлена легенда о происхождении их фамилии. Даже два варианта легенды. Общее в обоих – то, что предком наших героев был бунтовщик, стрелецкий старшина Иван. Характерная фамильная черта Орловых раскрывается в варианте легенды, усиленно поддерживаемом самими Орловыми.
Легенда эта гласит, что дед Орловых в 1698 году участвовал