Балканский вариант. Игорь Кацай
приветливое лицо искажала страшная гримаса смерти. По-видимому, он перенёс инсульт. Ощущая сбившееся дыхание и подкативший к горлу острый холодный ком, я взял его за левую руку, которая лежала на коленях и была ещё тёплой, немного приподнял свисающий рукав его синего махрового домашнего халата и приложил палец к артерии на запястье. Пульса не было. Дыхания тоже. Одна нога юриста была в тапочке, а второй тапок валялся немного дальше под столом. Шторы в маленьком узком кабинете, как и в спальне, были старательно задёрнуты, но здесь горел свет. На первый взгляд в помещении был полный порядок, как и на его столе, где аккуратными стопками были разложены книги, деловые бумаги, лежали несколько шариковых ручек разных цветов, которыми он делал пометки, а пара остро заточенных карандашей, которыми он, видимо, не успел воспользоваться, покоилась в чёрном мраморном стаканчике. У края стола лежал большой чёрный конторский калькулятор. Но всё же я каким-то образом заметил, что из большой синей прошитой папки, лежащей открытой прямо перед покойником, которую юрист обычно использовал в качестве рабочего блокнота, были неаккуратно вырваны несколько страниц. Странным мне показалось и то, что его компьютер был выключен. Но в этот момент я, конечно, не обратил на это никакого внимания – было не до этого.
Казалось, я почти физически ощущал дыхание Смерти, притаившейся в этой комнате где-то совсем рядом, за углом и ожидающей своего следующего «клиента». И это предчувствие многократно возросло, когда вдруг звякнув, погасла большая антикварная настольная лампа на массивной подставке из чёрного гранита с зеленоватым стеклянным абажуром, и кабинет погрузился в полумрак, освещаясь только светом, проникающим через полуоткрытую дверь из спальни. Не без труда оттащив Терри, который был без ошейника, от его хозяина и, заперев его в большой светлой кухне в другом конце дома, я вызвал Скорую помощь. А сам, дожидаясь их прибытия, вышел во двор в состоянии хорошего нокаута, устроился на холодной металлической кованой лавке рядом с непомерно разросшимися кустами жасмина и нервно закурил, пытаясь прийти в себя, едва сумев вынуть трясущимися руками сигарету из пачки. И подумал при этом, что было бы весьма неплохо, если бы ко времени их приезда помощь не понадобилась бы уже и мне.
Скорая, вопреки моим ожиданиям, появилась довольно быстро – минут через пять или десять, и молодой врач, получив бесчисленное количество пояснений с моей стороны и всё оформив, закрыл, наконец, свою потёртую белую папку с журналом вызовов с прикреплённой к ней на верёвочке дешёвой шариковой ручкой, опустив её на фиолетовую банкетку.
– Это инсульт? – Полюбопытствовал я, когда он закончил свои расспросы, косясь через открытую дверь кабинета на суетящихся вокруг трупа медработников.
– Почему вы так решили? – Ответил врач вопросом на вопрос.
– Ну, как же, – заметил я уверенно, – возраст, давление и всё такое. Я видел