Балканский вариант. Игорь Кацай
процедура в таких случаях. – Невозмутимо ответил он мне, застёгивая «молнию» на своей изрядно потрёпанной папке. – Успокойтесь. Это типичный протокол. Больше я ни на какие вопросы отвечать не уполномочен. Дождитесь Ермакова. Он вам всё объяснит. А на мои вопросы можете не отвечать – это ваше право. Но это только всё усложнит. Идёмте, эксперты ждут. У них и так много работы. Кроме того, им придётся вас обыскать, если вы не возражаете. Потому что на данном этапе это можно сделать только с вашего согласия. Но зато это всё упростит и ускорит. Вы согласны на это?
Я кивнул, и мы, не вступая больше в дискуссии, прошли по небольшому коридорчику мимо пары невысоких кресел в светло-серой обивке, стоящих друг напротив друга у журнального столика, заваленного прессой, и большого торшера на гнутой ножке, оказавшись в гостиной. Как раз в тот момент, когда медики выносили из дома на раскладных носилках труп Николая Александровича, тщательно закутанный белой простынёй. Созерцая это, я почувствовал мурашки на спине. Зрелище было на самом деле жутким. Был человек – и нет его. Это не укладывалось в моей голове. От этого сердце заколотилось чаще. Наверное, я только сейчас по-настоящему осознал всю тяжесть случившегося. А медики в белых халатах были абсолютно спокойны, как мне показалось, выверенными движениями лавируя с носилками между старинной мебелью из ореха, огромным креслом и камином, около которого тоже зачем-то копошились эксперты. «Жуткая работа у этих ребят в белых халатах», – подумал я, прикладывая с помощью одного из полицейских экспертов свои пальцы к листу специальной бумаги, а затем к миниатюрному сканеру, – «но и такую работу кто-то должен делать. И кто такой этот Ермаков? Уж больно знакомая фамилия».
– Ну, что ж, давайте знакомиться. Ермаков Леонид Оледьевич. – Коренастый широкоплечий и почти совсем седой майор полиции не старше сорока – сорока пяти лет, представляясь, протянул мне свою руку для знакомства.
– Очень приятно. Касперский Павел Анатольевич. – Произнёс я безо всякого удовольствия, делая ответный жест и уверенно пожимая его крепкую руку. – Итак, чем я ещё могу помочь полиции? Да и вообще, кто-нибудь мне, наконец, объяснит, зачем здесь столько полиции?
– Касперский Павел… Анатольевич? – Он удивлённо приподнял брови, подняв вдруг голову и рассматривая меня в упор. И даже не опустил свою пятую точку на стул, что секундой ранее собирался уже сделать, оставшись стоять.
– Да. – Ответил я уже сидя, отодвигаясь от стола и закидывая ногу на ногу. – Вы, кажется, удивлены? С чего бы?
– Нет-нет. Вам показалось. Я просто уточняю. – Произнёс он, усаживаясь на свой стул и выкладывая на зелёное сукно большого деревянного стола перед нами целый ворох разных бумаг.
Он врал. Я понял это сразу. Он и на самом деле был удивлён, услышав моё имя, но всячески пытался это скрыть. С чего бы это? Я внимательно его рассмотрел, сделав для себя вывод, что ранее с ним никогда не встречался, и, продолжая буравить его глазами, продолжил:
– Итак?
– А вы