День Учителя. Евгений Макаренко
человек.
Фабисяк со скепсисом посмотрел на пана Яцека, ибо никогда не понимал, как люди, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, могут называть несчастными закоренелых холостяков?
– Это Шпилька-то несчастный? Хм, интересно. Но даже если и так, то это вовсе не повод выписывать ему премии, ибо никакое несчастье не является поводом для систематических хищений. И у кого ворует?! У детишек! Я-то вас по-своему понимаю – Шпилька очень обаятельный и даже мне иногда тяжело даётся на него наорать, а уж тем более вызвать по его душу полицейских.
– Я вам повторяю, пан директор, – твёрдо ответил Качмарек, – непричастность Шпильки к краже из сейфа – доказанный факт, а не следствие чьего-то обаяния. И с тем, что ваш завхоз – вор, никто спорить не собирается, но расследуем мы не кражу капусты, а совершенно другое. То, к чему Шпилька непричастен. Я догадываюсь, что вам бы хотелось, чтобы виновным оказался именно он. И, может быть, того же что и вам хотелось бы и мне и даже пану Яцеку, но только факты – вещь упрямая. Понимаете?
Пан Тадеуш неуверенно кивнул и спросил Влодьзимежа, что будет дальше.
– Дальше будет то, что в нашей практике называется «следственными экспериментами». – Объяснил детектив, а неприлично отъевшийся Мулярчик, услыхав последнее словосочетание, непроизвольно содрогнулся. – Планирую с их помощью нарисовать полноценную картину преступления. Надеюсь, что вы, пан Тадеуш, этим вечером не слишком заняты.
4
Как только стемнело, Качмарек, пан Яцек и директор Фабисяк вошли во внутренний двор школы. Влодьзимеж пальцем указал на три светящихся окна на втором этаже и попросил помощника бросить в одно из них небольшой камешек. Искать небольшие камешки в кромешной мгле задача не из лёгких и помощник детектива, в очередной раз, пожелав облегчить себе жизнь, взял первое, что попалось под руку – кусок асфальта размером с беременную ворону. Послышался звон, неподалёку в парке залаяли собаки. В свежеразбитом окне показались головы Людгарды Бузек и престарелого дедушки Ежи. Пан Фабисяк взвыл и потребовал объяснить произошедшее, хоть и успел подумать, что жаль ему не разбитого стекла, а того, что у завхоза Шпильки вновь появится возможность ещё больше обогатиться за счёт учебного заведения.
Влодьзимеж хотел было отчитать неприлично отъевшегося Мулярчика за чрезмерное усердие, но не стал – ему давно казалось, что их с паном Яцеком тандему недостаёт некоторой брутальности. Перемен, требовало сердце героя: если уж и подзывать кого-то к окошку, то чем-то, что едва можешь добросить; не стучаться к подозреваемому в двери, а выносить их могучим ударом ноги; вести допрос свидетеля так, чтобы кровь по стенам; а уж если за кем следишь, то чтоб половина города была в курсе!
– Вы молодец, пан Яцек. – Заявил Качмарек.
– Хвалить за вандализм и хулиганство – не педагогично. – Сурово заметил директор школы.
– Но и мы-то с пан Яцеком далеко не педагоги. – Объяснил детектив. –