День Учителя. Евгений Макаренко
от её ногтей, а иначе бы он трусливо помалкивал в тряпочку.
– Ах, вот ты как, шалава, заговорила?! – Провопил пан Яцек. – Ожидай!
Помощник детектива, второпях поплевав на ладони, схватился за давно поджидавший его канат и решительно пополз вверх. Расстояние между ним и пани Людгардой стремительно сокращалось, что не могло не напрячь женщину, буквально вчера отвалившую половину нищенской учительской зарплаты на новёхонький маникюр.
– Да помогите же кто-нибудь! – Почему-то запричитал престарелый дедушка Ежи.
– Странно, что помощи просит именно он, а не эта дрянь. Ему, вроде бы, никто не угрожал. – Думал неприлично отъевшийся Мулярчик, не прекращая взбираться. – Или не странно?
До заветного окна оставалось каких-то пару метров, но неприлично отъевшийся Мулярчик замер, потому что ему показалось, что он понял – в крике престарелого дедушки Ежи была логика. До старости пан Яцек дожил только потому, что с молоком матери впитал: мужество и отвага только тогда и уместны, когда достоверно известно, что твоему существованию ничего не угрожает. И, похоже, сегодня гнев сыграл с ним недобрую шутку: разве б стал он в своём обычно расслабленном состоянии взбираться куда-либо по канату, не убедившись, что его конец как следует закреплён, а не находится в руках человека, которому ты, семидесятилетний боров, годишься в сыновья?
Вцепившись мёртвой хваткой в канат, пан Яцек панически размышлял, что же ему делать: возвращаться обратно к Качмареку и пану директору вниз или же совершить стремительный рывок вверх, сил на каковой у него практически не было. Они испарились. Мужчина почувствовал, как немеют пальцы и вот-вот перестанут обхватывать канат, а, значит, вниз он тоже не успевает. Ах, если бы Бузек помогла престарелому дедушке Ежи потянуть канат на себя, а заодно с ним и несчастного пана Яцека! Но нет,
она, вместо того, чтобы поднатужиться и спасти человека, который только что собирался смять её юную мордаху, целиком и полностью от всего отстранилась и, если пану Яцеку это не кажется, довольно при этом ухмыляется.
– Ах, добраться бы до тебя, гнида. – Подумал неприлично отъевшийся Мулярчик. – За всё бы ответила! Нужно каким-то образом её перехитрить. Жалобно закричать – помогите? Почему бы и нет? Бабы часто на это ведутся – помогают мужичкам и почти всегда об этом жалеют. И Людгарда, только бы помогла, исключением не станет.
Но прокричать душераздирающее «помогите» пану Яцеку не пришлось. Так как прекратило представляться чем-то нужным, ибо престарелый дедушка Ежи, так и не дождавшись помощи, громогласно объявил следующее:
– Мои полномочия на этом всё!
И посиневшие от напряжения пальцы отпустили канат. И на укатанную в асфальт дорожку, с четырёхметровой высоты рухнуло ста двадцати килограммовое тело. Все, кроме пана Яцека, ахнули. А Людгарда Бузек ахнула громче всех, чего пан Яцек не мог не отметить.
Склонившись над