Сепар. Елена Лаврова
лица. Много на своём веку видела она чиновников – советских, российских, украинских, – и на всех этих чиновниках была печать, объединявшая их в один клан сильных мира сего. Сказывалось это не только в их дорогих костюмах, обуви, портфелях, часах и автомобилях, а в поведении, преувеличенно демократичном и одновременно высокомерном по отношению к тем, кого они считали «народом». «Я – и народ», читалось на их лбах, «я снисхожу до народа», «сам я не народ, я – избранный». И эта избранность, случайная и немотивированная, казалась им почти божественной и данной навсегда.
Вышел на подиум и встал за трибуну, подобострастно кланяясь в сторону киевских чиновников, главный администратор пансионата.
«Оперение похуже, – подумала Ольга Борисовна. – Знает своё место. Интересно, что скажут».
Нехорошее предчувствие сдавило ей сердце. Она пыталась понять, откуда явилось это нехорошее предчувствие, и поняла. Чиновники, переговариваясь друг с другом, чему-то посмеивались, но ни один из них не взглянул в зал, где доверчиво ожидали даров женщины с детьми, старики и старухи.
Главный администратор прокашлялся и, изредка взглядывая поверх голов людей в зале, представил членов делегации.
– Начальник… начальник… начальник… – простучало по ушам собравшихся, и все дружно похлопали начальникам, один из которых, видимо, самый начальственный начальник из всех прибывших, встал и вышел к трибуне.
Он скользнул взглядом по лицам людей, сидевших в первом ряду, и широко, демократично улыбнулся:
– Дорогие беженцы, – начал он, – должен вам сообщить, что в пансионат, в котором вы сейчас живёте, вас поселили представители волонтёрских организаций. Но поселили они вас незаконно.
«Вот оно, – стукнуло сердце Ольги Борисовны. – Вот оно! Я так и знала!»
Между тем с трибуны лился ровный и безразличный бархатный баритон преуспевшего в жизни человека:
– Мы просим вас в течение недели выехать из пансионата.
– Как выехать?! Почему выехать?! Куда выехать?! – всплеснулась волна человеческого отчаяния. Закричали все сразу.
Чиновник на трибуне, опустив глаза и протянув правую руку ладонью к народу, терпеливо ждал отлива первого возмущения. Сидящие чиновники о чём-то переговаривались и посмеивались. Может, анекдоты друг другу рассказывают, подумала Ольга Борисовна.
Когда установилась тишина, он продолжил:
– Решение принято окончательное и обсуждению не подлежит. Пансионат является частной собственностью. Понимаете, частной собственностью, – повторил и отчеканил чиновник. – Владельцы пансионата не обязаны заботиться о вашем дальнейшем размещении. Вы должны выехать. Куда, каждый решает сам. Вы можете снять себе квартиру. Или комнату. У кого-то есть родственники, друзья, знакомые наконец, и они вам, я думаю, не откажут в помощи. Если вам не к кому обратиться, если у вас нет ни родственников, ни друзей, которые вам могли бы помочь, обратитесь в государственные организации,