Вихрь переправ: 3. С собой проститься придётся. Ольга Васильевна Ярмакова
вод, и он впервые приметил затаенную грусть в уголках её небесных глаз. Что это было? Предчувствие? Он молчал, обдумывая, а тем временем Дорика подошла к краю берега, обрывистого и высокого не только для маленькой девочки, но и для взрослого.
– Мамочка, папочка, а в море водятся русалки? – спросила она, опасно наклоняясь над обрывом. Тема русалок её так и не оставила.
На него накатила необъяснимая волна ужаса. Он не желал рисковать, и в два счёта подхватив на руки дочурку, шутливым, беззаботным тоном произнес:
– Ты ж моя фантазёрка. Ну какие русалки? Это в книжках их целые моря и океаны, а там, – он небрежно указал в сторону воды, – только рыба, да и ту, чтоб поймать, придётся попотеть.
Дорика протестующее лопотала в защиту своей веры – веры ребёнка в чудеса, её слова обдавали его лицо теплом, но он того не замечал, погрузившись в раздумье. Он-то уже знал, как и Мария, что есть существа куда опаснее русалок. Но как всякий заботливый отец не желал, чтоб дорогое сердцу дитя рассталось с детством прежде времени. Если бы можно было оградить, защитить от всего на свете.
Вот и третий лист. Ворох вокруг отступил от него и вошёл в тень. Других попыток созерцать мгновенья прошлого не будет. Он со щемящей болью в сердце обратил взор к последнему шедевру своей памяти.
Утрата – вот и весь смысл. Сломленный мужчина с волосами цвета воронова крыла один, на коленях у двух свежих могил. Их не стало, Марии и Дорики, три месяца назад. Кто мог знать, что его работа, сомнительные деловые отношения, вмешаются в естественный порядок вещей. И он не знал. Нет, лгать себе можно сколь угодно, но правда о себе напомнит в любом случае. Он уже чувствовал, и впервые тогда – полгода назад на берегу океана с ворковавшей о русалках дочерью на руках. Не остановился вовремя и подвёл их обеих. В случайности он также не верил: не может вот так наехать на пешеходов средь бела дня исправный автомобиль, а после, бросив умирать раненых, умчаться прочь. Ему напомнили о его месте в этом мире самым гнусным образом. Вурдалаки помогли ему выявить след праведника, управлявшего тем авто, они же приняли его в свои ряды чуть позже, когда боль и угрызения совести довели его фактически до безумия. Он отомстил, жестоко, медленно, с лютым упоением. Но боль никуда не ушла. И тогда он понял, что пора сбрасывать шкуру прежней жизни – похоронить там же, где лежали его любимые.
Он взял себе новое имя, старое ничего не значило в новом мире. Вскоре он понял, что намного смышлёнее и сильнее простых вурдалаков – это стало отправной точкой вверх, куда он решил пробиться, во что бы то ни стало. Не ради себя, но ради них. Все цепочки исходили из одних рук, и те руки он собирался вырвать с мясом. Праведники всегда будут соперниками вурдалакам за власть: кто первый, тот и выиграл партию.
Дверь в спальню бесшумно приоткрылась, и в сторону кровати скользнула гигантская звериная тень. За нею в проёме двери образовался Марик, робко взирая в полумрак наглухо зашторенной комнаты.
– Господин, – смущённо обратился он туда, где лежал босс, – ваш прислужник