На всех дорогах мгла. Александр Накул
далека, но это очень хорошо именно с исторической точки зрения. Помнишь, на последнем ужине, когда жареного барашка ели, Иисус сказал ученикам, что один из них его предаст. А Петр начал божиться, что нет, учитель, как можно, да я за тебя, да мы все за тебя…
– Ага, припоминаю эту историю. Симон, оперативная кличка: Булыжник.
– Он самый! А Христос ему отвечает: Булыжник, не зарекайся. Вот увидишь, сегодня еще до утра ты от меня три раза отречешься. А потом так оно и случилось.
Нэнэ помолчала, пытаясь припомнить, что было дальше. И закончила словами от себя:
– Не знаю, правда это или нет. По три раза одно и то же только в сказках случается. Но сказано-то мудро. Не надо зарекаться. Чтобы не было так больно, когда ты это все-таки нарушишь и отречешься.
Они вышли в ночь и уже на пороге разошлись в разные стороны.
Черский шагал дописывать статью про бомжей и пытался понять – хотел ли он с ней сблизиться или просто поговорить? Почему-то казалось, что сблизиться теперь не получится. Она узнала его с неправильной стороны.
Но если посмотреть по-другому: если бы они сблизились, она бы и так его узнала с неправильной стороны.
И как теперь с этим быть?
А тут еще убийство это подъехало…
4. В трофейной многоэтажке
Да, прошлое умеет меняться не хуже, чем настоящее. К тому времени, как Черский начал проваливаться понемногу в болото этой темной истории, уже было сложено немало афганских песен. А про саму страну забыли: там, кажется, какие-то бородатые мусульмане с автоматами воевали против других, таких же бородатых и с автоматами. Но пройдет еще десять лет – и совсем другие люди вернут Афганистан в заголовки новостей. И даже дети будут петь известную песню на новый лад:
Афганистан! Страна песков и диких скал!
Афганистан! Туда бен Ладен убежал!
Афганистан! Мы одержали сто побед!
Афганистан! Конца войне все нет и нет…
Но тогда, в самом начале 1993 года, Усама бен Ладен был еще молодым, подающим надежды исламским радикалом, который вел недозволенные речи о правящей саудовской династии. А недоумки с высшим образованием были уверены, что после распада СССР очень скоро наступит всеобщий мир, потому что так говорил Фукуяма…
* * *
Было уже почти десять часов, и Черский оказался последним, кто вышел из офиса редакции.
Разобравшись со злополучными бомжами, афганец шагал домой. Путь его лежал по тому же маршруту, куда он ходил ужинать, мимо уже закрытой блинной, которая теперь походила на опустевший стеклянный флакончик.
И все это казалось какой-то странной насмешкой судьбы.
Он свернул на Гоголя и уже прошел половину пути, когда вдруг заметил: что-то не так.
По старой привычке он сбавлял шаг, пока не остановился, попутно вглядываясь в полумрак бульвара. Он пытался сообразить, что же его так смутило.
Конечно, это могла быть и ложная тревога. Ну, он предпочитал разобраться с тревогой ложной, чем прохлопать что-то настоящее.
Итак,