Тайна философии Гегеля. Язык и стиль мышления в «Феноменологии духа». Краткий комментарий. Юрий Попов
выделять чертой слева). Речь здесь идет о заповеди «Всякий должен говорить правду», называемой также нравственным законом. В нем нет введенных Гегелем оборотов и терминов за исключением разве что выплывающего в конце цитаты термина «непосредственное» (каковым у него обозначается воспринятое на первый взгляд, противопоставляемое опосредствованному, то есть раскрывающемуся в результате изучения). В то же время этот абзац представляет собой очень характерное для Гегеля такое пространное рассуждение, когда воспринятое непосредственно содержание, стало быть, воспринятое без обоснования и анализа, переворачивается в ходе рассмотрения (в ходе опосредствования), показывает себя, иными словами, как самоотрицание. Можно сказать и так: различие между непосредственным и опосредствованным разрастается до противоположности. Из этого же отрывка можно видеть, что автор строит свои рассуждения с большой дотошностью; его интерес к деталям и нюансам, его стремление непременно рассмотреть проблему со всех сторон сближают его с Аристотелем.
«Всякий должен говорить правду». При провозглашении этой обязанности как безусловной тотчас же добавляется условие: если он знает правду. Заповедь поэтому будет теперь гласить: всякий должен говорить правду, всякий раз согласно своему знанию ее и убежденности в ней. Здравый разум, т. е. именно то нравственное сознание, которое непосредственно знает, что правильно и хорошо, разъяснит также, что это условие уже настолько было связано с его общим изречением, что он именно так разумел эту названную заповедь. Но на деле этим признает, что, провозглашая ее, он тут же и нарушил. Он говорил: всякий должен говорить правду; имел же в виду, что всякий должен говорить правду согласно своему знанию ее и убежденности в ней; т. е. он говорил не то, что имел в виду; а говорить не то, что имеют в виду, значит не говорить правды. Вместе с поправкой эта неправда или неудачная формула теперь будет гласить: всякий должен говорить правду согласно своему имеющемуся всякий раз знанию ее или убежденности в ней. – Но тем самым всеобще-необходимое, в себе значимое, что хотели выразить этим положением, обратилось, напротив, в совершенную случайность. Ибо то обстоятельство, что говорится правда, предоставлено случаю: знаю ли я правду и могу ли я убедиться в ней. А этим сказано только то, что истинное и ложное будут высказываться без разбора, как кому придется их знать, иметь в виду и понимать. Эта случайность содержания обладает всеобщностью только в форме предложения, в которой она выражена; но в качестве нравственного положения оно обещает некоторое всеобщее и необходимое содержание, а из-за случайности содержания оно противоречит себе самому… Это непосредственное определение ее есть такое содержание, которое оказалось, скорее, совершенной случайностью и которое, будучи возведено во всеобщность и необходимость так, чтобы знание получило выражение закона, – напротив, исчезает.
Разница между утверждениями «Каждый должен