Избранное. Том II. Георгий Мосешвили
живы.
Могила пуста,
а Высоцкий
живёт
в наших душах.
«Церковь…»
Церковь.
Церковь и ограда.
Церковь и ограда. Склон.
Сад.
Скорей подобье сада.
Кладбище.
Часовня.
Звон
колокола еле слышен.
Небо с четырех сторон
неподвижно.
Еле дышит
ветер.
Вечер.
Вечный сон.
«Детским почерком…»
Детским почерком
в тетради учениц
переписывать псалмы,
да из тьмы
увидев свет,
простёршись ниц,
помолиться
нараспев: «Якоже мы
оставляем…»,
оставляя всё
как есть,
должникам,
которых ныне и не счесть,
несть числа им.
Но забыв, что несть
числа,
отнести всё зло
к добру,
не помня зла.
«В доме напротив горит…»
В доме напротив горит
красное окно.
Тёмная улица спит,
и на душе темно.
Капли дождя текут
вниз по стеклу.
Зевс поднимает кнут,
правит Амур стрелу.
Спящие. Лучше нет
цели. Из тишины —
в сердце. Далёк рассвет.
Спящие видят сны.
Окна домов черны,
словно глазницы душ.
Отраженье Луны
бьётся в осколках луж.
Дождь в темноте дрожит.
Жизнь уходит на дно.
В доме напротив горит
красное окно.
«Небосвод из серого камня…»
Небосвод из серого камня,
Известняк седых облаков,
Вновь известье несёт тоска мне,
Что на свете есть город Псков.
Сонный город пустых соборов
И медлительных горожан,
А за ним – простор косогоров
И полей, где вдоль по межам
Дождь проходит почти неслышно,
Словно осень плачет во сне,
На коленях перед Всевышним
Кто-то молится о весне.
Скоро праздник святой Натальи.
В небесах между серых плит —
Два просвета синей эмали
И под ними церковь стоит.
«Здесь есть деревни без названья…»
Здесь есть деревни без названья.
Зачем названья деревам?
Дома из дерева, из камня
Соборы: дом, как будто храм.
Но здешний край весельем беден.
Здесь всё молчит. И на краю
Небес лишь колокол из меди
Звонит заутреню свою.
«Нам никто не ответит…»
Татьяне
Нам никто не ответит.
Дай мне руку. Идём
Выше – туда, где ветер,
Где наш истинный дом.
Выше – туда, где травы,
Где небосвод звенит.
Дальше – туда,