Свечи на ветру. Григорий Канович
сказал он. – Ему добавили три года за попытку к бегству и перевели в другое место заключения.
Но бабушка уже его не слушала. Она сникла, достала из кармана салопа пузырек с каплями, показала рукой на стакан, сверкавший на столе и, когда военный протянул его, капнула туда лекарство и выпила.
– А то другое место далеко отсюда?
– В другом конце Литвы, – ответил щеголь.
– Туда уж я не поеду. Мне пора собираться в другую дорогу.
– Очень сожалею, но ничем не могу помочь. – Военный щелкнул каблуками.
Бабушка еле плелась обратно.
– Вот так, Даниил, живешь, надеешься, и вдруг снисходит такая ясность…
Смеркалось. С реки тянуло прохладой.
– Ты не знаешь, Даниил, зачем я столько прожила на белом свете?
– Не знаю, бабушка.
– Неужто для того, чтобы ощипать еще десяток гусей?
– Не для того, – утешил я ее.
– А для чего? – спросила она. – Может, Он, – бабушка возвела очи к небу, – мне ответит?
Но Господь Бог, как и я, молчал.
– Бабушка! Мы прошли то место, где гусь спрятан, – наконец заговорил я.
– Он улетел, – сказала старуха.
– Протухший гусь? Улетел? – Я не узнавал свою бабушку.
– Улетел, Даниил… И я скоро улечу, – она взмахнула руками, как будто и впрямь приготовилась взмыть в воздух.
Бабушка слегла, как только мы вернулись в местечко. Дед по ее просьбе, обжигаясь, поставил ей банки, но они не помогли.
– Я позову Иохельсона, – сказал дед.
– Не надо.
– Доктор пропишет лекарство, и тебе станет легче.
– Ты, – бабушка притронулась к рукаву деда, – не к Иохельсону, а на базар сходи.
– На базар? – вытаращил глаза старик.
– Купи трех гусей. Только смотри не переплати. А ты, – она прикоснулась высохшими пальцами к моей рубахе, – беги к господину лавочнику и скажи, что перина будет готова в срок.
– А с кем же ты останешься? – спросил дед.
– С Богом. У меня к нему есть несколько вопросов. – Бабушка тяжело дышала. Пот струился по ее морщинистому лбу, и мне казалось, что это плачут ее мысли. – Идите! Идите! – гнала она меня и деда. – Не бойтесь, я до вашего прихода не помру.
Дед сбегал на базар и принес трех жирных гусей, а я передал господину лавочнику добрую весть о перине.
– Разве это гуси! – проворчала бабушка. – Облапошили дурака. Всю жизнь тебя обманывают.
Дед слушал и не смел перебивать.
– Даниил! Садитесь и приступайте!..
– Ощипывать живых гусей! – ужаснулся дед.
– Как? – возмутилась бабушка. – Ты не был еще у резника? Что же ты себе думаешь, лентяй ты этакий!
Дед схватил гусей и помчался к резнику. В дверях он чуть не сбил с ног парикмахера господина Дамского…
– Приболели в дороге? – пропел господин Дамский.
– Сквозняком в тюрьме прохватило, – сказала бабушка.
– Как вас встретил Саул?
– Прекрасно. Упал на грудь. Просил прощения.
– Поумнел в тюрьме, – ответил Дамский.
– И