Пират. Владимир Александрович Сединкин
ефрейтором. Раздавленные, растерзанные тела с выпученными от боли глазами и распахнутыми в крике ртами беспомощно взирали на нас. Ужасная смерть.
Время мести неумолимо приближалось. Уже на подходе, к скверу, который местные прозвали «Вэстанвинд» («Ветер с запада»), мы вышли на связь с «Костром», достоверно изобразив с помощью богдановского «деда» помехи.
Забыл про Елену Прекрасную? На шагоход Петровой (куда же без неё) посадили двоих наших в «Черепахах», чтобы создать видимость захвата робота. Секунд-поручик, не стесняясь в выражениях, предупредила Алескерова и Вихневича, чтобы они сразу спрыгивали с корпуса робота, как только начнётся бой, иначе… «кто не спрятался, я не виноват».
– Виталий Константинович, могу я попросить у вас ваш ПТ- 6? – спросил у меня доктор, протягивая руку.
– Отдача же! Собираетесь стрелять с двух рук? Как вы…
– Я справлюсь, поверьте.
Каждый играл свою роль. Пятеро ребят во главе с Бутерусом изображали пленных, будто бы еле ковылявших по дороге, остальные изображали охранников, подгонявших их пинками и тычками стволов в спины. Пропустив вперёд фургон с трупами, мы бодрой походкой вышагивали в сторону группы сепаратистов, окружавших наших ребят возле памятника какого-то мужика с флагом.
Позади я явно ощущал присутствие егерей Дугина в «стелс-камуфляжах», вышедших «на тропу войны».
7. Накоротке
Мы шли, а они на нас смотрели. А мы всё равно шли, ведь там наши товарищи, и им была нужна помощь.
И всё-таки фургон с трупами был гениальным ходом. Повиливая из стороны в сторону, ибо одно колесо было повреждено, машина остановилась неподалёку от входа в сквер, развернувшись к оцеплению сепаратистов боком, да так, чтобы из раскрытого кузова выкатилось тело в продырявленной «Черепахе».
Сделал это управлявший автомобилем Богданов специально. С тем же умыслом же Алескеров и Вихневич спрыгнули с корпуса шагохода с показной заботой пытаясь быстрее поднять труп распростёршегося на земле бедняги.
Уже было насторожившиеся мятежники сразу успокоились и, заглядывая внутрь фургона, похлопывали моих ребят по плечам и спине, выражая таким образом сочувствие. Ну как же? Столько товарищей от рук имперцев потеряли.
Я внимательно прислушивался к радиопереговорам, но интересно мне было не то, о чём говорят противники, а звук, являвшийся фоном для связи. Как только услышу еле заметное шипение, значит «Дед» к чертям забил связь местным. Локально, зато надёжно. И пусть они после этого зовут на помощь кого хотят, а вот мы обязательно воспользуемся «Гермесом» – стоявшей под деревьями коробкой на колёсах, эта радиостанция и до Нового Севастополя возьмёт, если надо.
Мы между собой общались только жестами, понимая, что вся эта маскировка «на соплях держится». Главное, оказаться как можно ближе к пленным. А больше ничего и не надо.
– «Пламя», да вы ещё смотрю и шагоход захватили, молодцы! – уже за оградой сквера нас встретил среднего роста брюнет с серо-голубыми глазами и широким лбом.
Шлема на голове