Пират. Владимир Александрович Сединкин
сторонам улицы, ведущей к скверу. И ежу понятно, что там оставаться было нельзя. Первый же танковый залп превращал это место в ад, а нас в мертвецов.
На перекрёстке улиц Эёгонблик и Грюнинг на красной черепичной крыше я посадил взвод гранатомётчиков под командованием Богачёва. Тоже самое сделал в доме напротив. Реактивные снаряды подобьют первый и последний танк колонны, а потом будут выбирать цели произвольно, постоянно меняя местоположение. Кстати, я сильно пожалел, что уничтожил огнемётчика. Сейчас «Горыныч» был бы нам весьма полезен.
– Готов? – коснулся я плеча Баранова, смотревшего на приближающегося противника в прицел новенькой крупнокалиберной снайперской винтовки, доставшейся нам от сепаратистов.
– Так точно, господин поручик.
– По готовности.
Трижды Павлу удалось нажать на спусковой крючок, три офицера противника осталось лежать на мостовой у ног товарищей.
Мы еле-еле успели выбежать из уютной маленькой квартирки, превратившейся за нашей спиной в огненный факел. Следующий залп сравнял с землёй сквер.
Ряды пехоты противника бросились вперёд, стремясь выскочить на площадь, танки гудели двигателями, тоже торопясь покинуть дорогу, сжатую с обеих сторон пятиэтажными игрушечными домиками, словно попавшими сюда из сказки Сельмы Лагерлёф.
Ну уж нет, голубчики! Дымные следы реактивных ракет крест-накрест пересекли улицу, превращая танки в кучу раскалённого хлама.
– Начали! – бросил по связи я, падая возле оконного проёма с «Мономахом» в руках. От «Катафрактария» пришлось избавиться – костюм был сильно повреждён, поэтому бой я снова вёл при помощи трофейной штурмовой винтовки и в своём покоцаном уже «Покрове».
Тра-та-та-та-та! Бам-бам-бам! Ганг-ганг-ганг! – разорвали воздух выстрелы, производимые из трофейного оружия. Пехота противника падала, подымалась и снова падала, чтобы не подняться уже никогда. «Только бы побольше их перебить», – думал я, короткой очередью добивая ползущего к танку сепаратиста. Иначе они нас просто сомнут. Вон их сколько!
Крошки камня ударили по моему шлему, а следом на макушку шлёпнулся тяжеленный кусок штукатурки с потолка. Распластавшись по полу, приходя в себя, я на четвереньках пополз к лестнице на первый этаж. Над головой прошёлся крупнокалиберный пулемёт, установленный на единственном бронетранспортёре.
– Меняем позиции! Меняем позиции! – орал я, забыв, что по внутренней связи всем и так меня нормально слышно.
Буквально на секунду всё затихло, а затем бой начался с новой силой. Сначала ещё один танк подпрыгнул на мостовой от взрыва. Сдетонировавший боезапас заставил машину перевернуться в воздухе и шлёпнуться на группку своих солдат, спрятавшихся за углом кафе.
Стена рядом со мной вспучилась и взорвалась мелкими осколками. Лицо обожгло, и быстрым движением я сорвал с головы шлем, треснувший пополам. Он трижды спасал мне сегодня жизнь. Так в рапорте и напишем.
Осторожно выглянув в метровое отверстие в стене, я,