Снег. Джон Бэнвилл
в брак, то обычно пренебрегают такими вещами, подумал инспектор. Это натолкнуло его на дельную мысль:
– А где она сейчас, – спросил он, – ваша жена?
– А? – Осборн на секунду уставился на него, извергая из ноздрей два облака сигаретного дыма. – Ах да. Она наверху, отдыхает. Я велел ей выпить рюмку бренди и портвейна. Можете себе представить, в каком она состоянии.
– Разумеется.
Тихо постукивая шляпой по левому бедру, Страффорд рассеянно огляделся по сторонам. Всё казалось каким-то нереальным: и эта большая квадратная комната, и высокие книжные шкафы, и пышный, но выцветший турецкий ковёр, и расстановка мебели, и столь аккуратно разложенное тело с открытыми и подёрнутыми плёнкой глазами, бесцельно глядящими куда-то вверх, как будто хозяин их не умер, а, растерявшись, погрузился в размышления.
А по другую сторону трупа стоял человек в отутюженных брюках, клетчатой хлопчатобумажной рубашке и искусно завязанном галстуке-бабочке, с офицерскими усами, холодным взглядом и бликом света из окна за его спиной, мерцающем на черепе, туго обтянутом загорелой кожей. Всё это казалось слишком театральным, особенно в лучах этого неестественно яркого белого сияния, проникающего снаружи. Слишком всё это походило на последнюю сцену какой-нибудь салонной мелодрамы, когда занавес вот-вот опустится, а публика уже готовится аплодировать.
Что произошло здесь прошлой ночью, что привело священника к смерти и увечью?
– Вы приехали из Дублина? – спросил полковник Осборн. – Рискованная поездка, могу себе представить. Дороги нынче, как стекло. – Он сделал паузу, приподняв одну бровь и опустив другую. – Вы ехали одни?
– Ко мне поступил телефонный звонок, а я как раз был здесь неподалёку. Гостил у родственников.
– А-а. Вот оно что. Как, ещё раз, вас зовут? Стаффорд?
– Стр-р-раффорд, с буквой «р».
– Извините.
– Не волнуйтесь, ту же самую ошибку совершают все.
Полковник Осборн кивал, хмурился и размышлял.
– Страффорд, – пробормотал он. – Страффорд… – Он глубоко затянулся сигаретой – явно пытался вспомнить, где и когда слышал эту фамилию. Детектив не оказал ему в этом никакой поддержки.
– Скоро прибудут ещё люди, – сказал он. – Наряд полиции. Судебно-медицинская бригада. А также фотограф.
Полковник Осборн в тревоге уставился на него:
– Из газеты?
– Фотограф-то? Нет, что вы – из наших. Произвести фотофиксацию… э-э… места преступления. Вы его вряд ли вообще заметите. Но эта история, вероятно, появится во всех газетах, знаете ли, и попадёт даже на радио. Этого не остановить.
– Пожалуй, да, – мрачно согласился полковник Осборн.
– Конечно, каким именно окажется её содержание, предстоит решить не нам.
– Как это?
Страффорд пожал плечами:
– Уверен, вы не хуже меня знаете, что у нас в стране в газеты не попадает ничего, что не было… как бы это сказать… подвергнуто проверке.
– И кто же проводит эту проверку?
– Власти