Амалин век. Иосиф Антонович Циммерманн
велела женщина.
– Он говорит, что работу ищет, товарищ управляющая, – ответил мужчина, обратившись к ней.
– Нам только детей тут и не хватало, – раздался чей-то смешок.
– Я кузнец, – произнес Давид твердо и уверенно.
Женщина оценивающе оглядела его с головы до ног и, видимо, представив мальчишку с молотом, усмехнулась:
– Нам кузнецы нужны, конечно, только ростом повыше да взрослее.
Антон перевел слова начальницы, но Давид не собирался сдаваться.
– Ну возьмите меня хоть кем-нибудь! Я любую работу могу делать!
– Да куда мне тебя взять? В трактористы, что ли? Ты же сам едва выше передних колес трактора, а на сиденье тебя и вовсе поднимать придется!
– Я сильный! Руки у меня вот какие! Ну пожалуйста! Мне идти некуда, я сирота, – с отчаянием выпалил он.
Антон едва успевал переводить.
– Ты даже русского языка не знаешь. Как мы будем общаться? Жестами, что ли? – устало вздохнула женщина и снова углубилась в свои бумаги.
– Не мешай, парень, иди своей дорогой, – сказал Антон, мягко подталкивая его к выходу.
Давид вышел на крыльцо, опустив голову. Следом за ним вышел Антон.
– Тебе лучше среди своих жить, – сказал он. – Ищи работу в немецких поселениях.
– Там я точно никому не нужен, – мрачно ответил Давид, развернулся и направился в сторону Волги.
Бродя весь день вдоль берега, он надеялся найти свою лодку, которую, видимо, унесло течением.
“Дурак, надо было ее привязать или подальше из воды вытащить,” – ругал себя мальчик.
И хотя возвращаться в родное село было боязно – пугала и сама переправа через широкую Волгу, и неизбежный гнев соседа, чью лодку он взял без спроса, – другого выхода Давид, кажется, не видел. Права была управляющая: без знания русского языка ему в совхозе делать нечего. Вот только как его выучить, живя среди немцев?
Поужинав остатками хлеба и нарвав пару горстей подмороженного терна, еще задолго до захода солнца Давид забрался в один из стогов сена, которыми было усеяно поле между Волгой и поселением, и мгновенно уснул.
Ранним утром следующего дня он снова сидел на ступеньках управления совхоза, на этот раз без завтрака. Как и вчера, первой пришла уже знакомая женщина в красном платочке и отворила дверь.
– Ты опять здесь? – удивленно спросила она, разводя руками.
Не говоря ни слова, Давид смотрел на нее, не отводя взгляда.
Вскоре в здании собралось все правление совхоза. Давид терпеливо ждал прихода того самого кучерявого мужчины, и, когда тот появился, пошел за ним следом.
– Guten Morgen! – во весь голос поздоровался мальчик и снял фуражку.
– Ну объясни ты ему, – обратилась управляющая к невольно ставшему переводчиком Антону, – нет у нас для него работы. Молодой он еще.
Антон только собрался перевести ее слова, как Давид, дрожащим голосом, перебил:
– Я же вырасту. Я всему научусь. Я могу лошадь подковать, топоры и серпы заточить! Неужели я в вашем тракторе не разберусь?
Антон с тяжелым вздохом