Загадки Вятки. Александр Балыбердин
они похожи.
И всё же в одном эти рукописи расходятся. В обеих редакциях «Сказания о вятчанах» пришедшие на Вятку переселенцы названы не «самовласцами», а «холопами», бежавшими из Великого Новгорода при весьма странных обстоятельствах. Вкратце, в пересказе на русский язык, история такова:
Будто бы в 1174 году правивший в Великом Новгороде князь Ярослав Владимирович послал своих бояр и воевод во главе большого войска на Корсунь (Херсонес). Они пришли, осадили тот город и стояли под ним семь лет. За эти годы их жёны, не дождавшись своих мужей и решив, что те убиты, «по естественной немощи» сжились со своими холопами и другими мужчинами и прижили от них детей. Спустя семь лет в Новгород пришли вестники и сообщили, что все воины живы и скоро возвратятся домой. Услышав об этом, жены и дочери испугались, вместе со своими «рачителями» бежали из Новгорода и со временем оказались на берегах Вятки.
Так ли было на самом деле? Поговорим об этом позже. Пока же заметим, что ни в одной из русских летописей нет ни князя Ярослава Владимировича, ни похода новгородцев на Херсонес, ни его семилетней осады, ни бегства из Новгорода неверных жён со своими холопами и другими «рачителями». При этом под тем же 1174 г. в ряде летописей упоминается осада русским войском Вышгорода, которая продолжалась семь (по другим сведениям девять недель) и также закончилась ничем. Как знать, может именно это событие послужило поводом для басни о бежавших на Вятку холопах?
Так или иначе, никаких ушкуйников «Сказание о вятчанах» не знает. Молчат о них и другие рукописи. Поэтому, как бы кому-то не хотелось назначить предками вятчан «речных пиратов», опереться на местные летописцы и сказания не получится. Ничего такого в них нет.
«Ничтожная поправка»
Справедливости ради, следует заметить, что мысль о причастности ушкуйников к вятской истории была высказана задолго до торжеств в честь 600-летия город Кирова. Причём таким авторитетным знатоком старины как Александр Степанович Верещагин (1835—1908). Причиной чему явилось недоверие учёного к «Повести о стране Вятской» и её датам. Что не лишено смысла, поскольку они, на самом деле, вызывают немало вопросов.
Расцвет научной деятельности А. С. Верещагина пришёлся на вторую половину XIX – начало XX вв., когда трудами Археографической комиссии были изданы, пожалуй, все наиболее известные памятники русской книжности. Начиная с опубликованной в 1846 году Лаврентьевской летописи до местных летописных сводов, увидевших свет в начале XX века.
Среди них обширную группу составляли Новгородские и Софийские летописи, которые интересовали вятских историков больше других. Так как могли пролить свет на начальную историю русской Вятки, «темнота» которой уже тогда стала «притчей во языцех».
Внимательно изучив эти летописи, и не найдя в них ничего общего с «Повестью о стране Вятской», А. С. Верещагин одним из первых усомнился