Вершители судьбы. Ева Шембекова
дав сказать больше ни слова. – Всего хорошего, юная леди!
– Эх, – расстроилась я и снова рухнула в подушку. – Вот бы хоть одним глазочком увидеть тень или вершителя! Какие они?
– Это ещё зачем? – насторожилась мама. – Яра, и не вздумай! Мало тебе аварии? Хочешь ещё беду накликать?
– Да, враки все это! – насупилась я. – Они такие же, как все. Только специально тренированные, чтобы с любым преступником справиться. Помнишь, как той весной дядя Фёдор с дядей Рогозом подрались? Так, бабушка Веся, когда тени её племянника забирали, вовсе говорила, что они черти окаянные и взглядом единым человека убить могут! Ага. Только, что-й-то все живы остались. И даже дядя Рогоз, которого они за дебоширство забрали, тоже. Эх, жаль, меня тогда не было!
– Скажешь тоже! – фыркнула мама. – Тогда вовсе и не тени приходили, а стражи. Они Рогоза на суд увезли. А привезли уже в браслетах. Вот, они и верно тренированные специально люди. А тени только горе, да беду приносят. Они всюду за вершителем ходят, и трупы за ним собирают, словно стервятники.
Я невольно поёжилась, живо представив себе картину и проворчала.
– Ты так говоришь, будто вершители всех подряд, направо и налево убивают! А они, между прочим, преступников казнят. Да, и то не всех, а самых-самых опасных и неисправимых. Нам о них в школе рассказывали.
– Не знаю, что вам там рассказывали, – хмурится мама. – А только не может ни человек, ни оборотень с таким… с такой лёгкостью пытать и мучить людей! Нечистые они! Навье порождение! И тени их такие же!
– Работа у них такая, – разрешил наш спор папа. – Жуткая. И грязная. Но кто-то же должен её делать, верно? Вон, в Африке отменили СИН, ввели свои, гуманные законы. И что? Преступность возросла в десятки раз! Нет уж! Пусть у нас законы не самые гуманные, но зато я за дочь спокоен, когда она из школы поздно возвращается! И за жену, когда она затемно с деньгами от заказчиков приходит!
– Верно, сказано! – хмыкнул Стас. – А вершители и тени не такие уж и страшные. Я их видел. Даже близко, как вас сейчас. Когда-то я и сам служил в СИН. Но, потом уволился, – он поднялся на ноги и шагнул к двери. – Ну, поправляйся, Ярослава. И я жду тебя в гости.
Выспавшись как следует, уже к вечеру я скакала не только по палате, но и по всей больнице. Врач взял анализы, осмотрел и сказал, что я полностью здорова, но, поскольку травмы были уж очень серьёзные, то не мешает понаблюдать за мной ещё пару дней. Папа с ним согласился и меня оставили в больнице. Родителей я уговорила отправиться домой. Вот уж кому точно отдых не помешает, так это им! И даже проводила до выхода. А потом увидела их.
Затянутые в непроницаемо-черные комбинезоны, они стояли у одной из дверей реанимационного корпуса. Головы и лица тоже закрыты чёрными масками. Видны только глаза. Жуткие, словно чёрные провалы в Бездну. Перед дверью кричит и беснуется лысый, крепкий на вид мужчина, осыпая проклятьями всех подряд. Он несколько раз порывается зайти, но тени молча, без единого звука, не пропускают его. Наконец, из двери вышел ещё один. Тоже затянутый в чёрное с ног до головы. Сощурился, пристально