Сломанные вещи. Марина Орлова
тыкать в экран.
Побуравив его взглядом ещё немного – для профилактики, – я в конце концов поворачиваюсь обратно к роботу. Нужно сменить тему.
– Кстати, я что-то хотела… А, вот. Что ты называешь «операционной системой»? В смысле, у тебя ведь её не может быть?
Мужчина надолго задумывается.
– Этот термин использовали инженеры и техники. Я не знаю, как это выглядит объективно, если подключиться к моей системе. Субъективно, как мне кажется, это обозначение всего, что я воспринимаю, когда включён. И как на это реагирую.
– Мм. Угу. – Так и хочется ляпнуть: «Вообще-то это называется “сознание”», но я терплю. Раз уж моя точка зрения непопулярна в данном коллективе, я могу держать её при себе. – И почему ты считаешь, что в ней есть ошибки? Ты ведёшь себя адекватно, разговариваешь как обычный человек. Если из-за модификации ты начал различать эмоции и перестал верить пропаганде военных, то я не вижу здесь проблемы.
– Раньше я всегда был уверен, как нужно поступить. Сейчас всё стало неопределённым. Сложнее анализировать происходящее. Нужно учитывать больше переменных, потому что я начал обращать внимание на мимику и интонацию людей. Во-вторых, у меня тоже появились эмоции, их сложно предсказать и сложно понять. У нас был курс психологии, так что я разбираюсь в теории, но на практике приходится во многом опираться на предположения. И я не знаю, насколько правильны мои выводы.
– Знаешь, это звучит похоже на обычную человеческую жизнь. Ничего не понятно, сплошные предположения, домыслы и фантазии. Тем не менее, люди с этим живут, значит, к этому можно привыкнуть.
– Вещь не может «привыкать», её делают для конкретных задач. Моя функция – выполнять приказы командования. Без этого я бесполезен.
– Это ты имеешь в виду – убивать всех, на кого укажет первый попавшийся генерал? О таком и жалеть не стоит.
– Давать оценку не входит в мои задачи.
– Но ведь они не записаны у тебя в голове, у тебя там нет диска с алгоритмом. Значит, их можно поменять. Например, стать телохранителем. Что тебе мешает? Ничего! Мне кажется, это гораздо лучше, чем твои прежние функции. Как считаешь?
Однако вместо ответа мужчина выжидающе смотрит на Дэна, который развалился на кресле, вытянув ноги, и скучающе листает дисплей. Заметив повисшую паузу, Джанки поднимает взгляд.
– Што?
– Что? – я тоже с недоумением оглядываю робота.
– Разве не господин должен решать, могу ли я быть телохранителем?
– Господин Джанки, ты как насчёт этого?
Дэн снисходительно закатывает глаза.
– О-о-о, мисса, если те што приспичило, лучше поперёк не стоять. Хошь шнилого чёрного робаата с прибабахом? Да бери, – он широко взмахивает рукой в жесте щедрости и снова утыкается в экран.
– Видишь? – перевожу взгляд на мужчину. – Я же сказала, всё будет нормально, потому что… – я демонстративно повышаю голос: – Джанки лучше всех.
– Угу, – не отрываясь от чтения, Дэн берёт со стола коробок спичек