Зулумбийское величество. Инга Киркиж
диск и со всей злости – шарах об пол! Не разбился. Но от него вдруг попёрло такое… Такое… Даже объяснить не могу! Ужас! Ужасный ужас! Что бы это ни было, но оно меня попросило так больше не делать. Ну, ладно-ладно… Я ж не зверь какой – положила обратно, под мигающую лампочку.
Ну, думаю, дела!.. Села телик смотреть. Есть там одна передача, которая стресс снимает. Лотерея «Побалуй себя немедленно!» Нажимаешь кнопки на пульте и выигрываешь разные фигнюшки. Самое большее, что я выигрывала – помада от Лореаль. Мелочь, но настроение поднимает, как всякая халява. А сегодня – офигела просто – главный приз оторвала! От счастья по комнате скакала, как коза, а потом телевизионщики прикатили. Интервью там всякие, комплименты. Коробки с призами и платье от Гуччи. Зашибиться! Ну, думаю, это – самый чумовой приз в моей жизни! Круче не бывает.
И ошиблась. Бывает! Вечером моя кредитка выиграла ужин на двоих от Планеты Голливуд. Даже ехать никуда не пришлось – Планета Голливуд сама ко мне приехала. Накрыли стол, скатерть постелили белую, тарелки фирменные, вилки-ложки серебряные. Жратвы наставили. Свечи, там, шампанское… Приятного вечера, мадам – и свалили. Сижу в платье от Гуччи, попиваю шампанское от Рикард – охренеть, не встать! Жорика жду.
А он приходит – морда прям с порога недовольная. Увидел всю эту роскошь и давай вопить: где взяла? Кредитку мою ограбила? Да, на фига мне твоя кредитка?! Там и на шпильки не наберётся! Оказалось, его с работы попёрли. А я при чём? Новость, конечно, дрянь полная, но не портить же праздник? Думаю, потом, всё потом… Садись, милый, за стол, шампанского выпьем.
Он садится и подозрительно так глазищами зыркает. А не трогала ли ты, Зина, мой диск? Я ему честно – да, мол, трогала. А чё такого? Он – да ни чё. Чокнулись, махнули шампанского. И он снова: а скажи мне, Зина, ты мой диск водой не поливала? Манкой не кормила? Вот дурак… Чё его поливать-то? Не растение. Нет, говорю, не поливала – об пол хлопнула. Тут он как вскочит, как забегает! Как погонит опять про миры, человечков и пруху несусветную. Я слушала, слушала и вдруг поняла – не, он не чокнутый! И мне не просто так свезло!
– Ты не понимаешь, Зина! Нельзя так с мирами: чуть что – об пол! Мир – он же хрупкий!..
– Да ладно – хрупкий! Даже не треснул. Фигли с ним нянчиться? Ты его водой поливал, манкой кормил и чё выиграл? Увольнение! А если потрясти как следует!..
– Не смей, Зина! Слышишь, не смей! В конце концов, это МОЙ мир! Не ты нашла, не тебе и трясти!
– Как это – твой? Ты у него сам спроси – кому он молится? Добренькому дяде или мне? И, кстати, из страха они молятся куда как старательнее!
– Убирайся! Забирай свою шубку и убирайся из моего дома!
– Жорик, да ты чё? Чё я сделала-то? Праздник тебе устроила. Ждала, блин. А ты…
– Уходи, Зина. Просто уходи, хорошо?
– Ой, да, пажалста! Больно ты мне нужен, лох безработный! Но учти – диск забираю.
Жорик сложил крепкий кукиш и сунул Зинке под нос:
– А это видела?
– Да пошёл ты!
Они оба, не сговариваясь,