Красная Поляна навсегда! Прощай, Осакаровка. София Волгина
отмахивалась, но Митька догадывался, что ей хочется назад в свой родной дом, к родной природе, нормальной привычной жизни. Сердце маленького мальчика разрывалось, но помочь любимой яе было нечем. Думал: «Вот вырасту, повезу яю Софию на Кавказ и станем все там жить».
А теперь он никуда не хочет ехать, ему и здесь хорошо с яей, дедом, вредной сестрой Ленкой. Он, как и все его друзья, любил Осакаровку. Любил степь, степной ветер, простор до горизонта на все четыре стороны. Полынь, ковыль, перекати поле, саксаул. Любил тополя, высаженные вдоль железнодорожного полотна школьниками Осакаровки на многие километры, сам был среди них. И карагач, и саксаул любил. Любил летние запахи, доносившихся со дворов с кухонь хозяек перемешанный с запахом с сараев для скота. Уже не так ему было интересно, когда дед Самсон рассказывал о родной стороне на Кавказе, о высоких горах, покрытых густыми лесами. Ну горы и горы. Какие они – горы? У них здесь можно увидеть только земляные холмы, на которых они зимой иногда на уроках физкультуры катаются на лыжах. Вот они ему раньше казались горами. Дед смеялся над ним, обещал отправить его на свою родину, когда вырастет, сразу после школы. Митька потер переносицу. А он то и забыл про это обещание. Надо напомнить, может и вправду дед отправит туда, чего бы не съездить?
Митька задумался. Нет, конечно. Во-первых: одного не пустит, а во-вторых – после школы ему надо поступать учиться. И почему дед так уверен, что он сможет поступить? Что-то не знает он ни одного грека где-нибудь отучившегося. Все они работяги и, в лучшем случае, шофера. К тому же не отличник он, чтоб легко поступить, в-третьих, а в-четвертых, хоть и говорят в школе о равных правах, а их, греков везде принимают за людей второго сорта. Некоторые русские не стесняются за глаза, а то и в глаза, называть их «черножопыми». Не один русак получил за это тугой Митькин кулак в глаз. Правда давно никто около него подобных вольностей не позволял. А то.„Митька зло сощурил глаза. Смоляные дремучие ресницы почти полностью скрыли зрачки глаз. Он разжал, автоматически сжавшиеся кулаки, улыбнулся. Да, не светит ему поездка на море, а вот в Караганду поехать придется. Торговый техникум – провались он пропадом! Учиться деньги считать… Ему бы в небо поднимать самолеты. Там же смелые должны летать, а этого у него хватит на троих. И почему так несправедливо устроена жизнь! Из их класса в летчики собрались трое ребят, все русские. Так себе парнишки, ни рыба, ни мясо. Митьке деваться некуда, надо слушать деда Самсона. Он не устает вдалбливать ему, что сначала учеба, а потом все остальное. В Митькиных ушах постоянно звучали слова деда:
«Учись, пока я жив. А умру, тогда делай, что хочешь».
Вот так. С ним особо не поспоришь. Еще чудо, как он сумел заставить Митьку учиться, просто силком приводил в школу после шестого класса, когда Генерал бросил школу. Митька на год младше Генерала, а то б тоже всем показал, какой он взрослый и самостоятельный. Генерала первые годы нигде не брали на работу, скорее всего, из-за маленького роста, а его б уж взяли – у него с ростом все нормально.